— Правда здорово, если тебе платят деньги за работу, которая еще и доставляет удовольствие? Когда интересно, забываешь, что работаешь.
Мастер рассмеялся.
— Нет, это работа, и чаще всего очень тяжелая. Но я понимаю, что вы имели в виду. Иногда странно получать деньги за то, что ты охотно делал бы бесплатно…
— А чем вы занимались до того, как приехали сюда?
Кливленд сосредоточенно наморщил лоб.
— Теперь уже трудно и вспомнить. Очень уж давно это было.
Мэгги притворно удивилась.
— Значит, я вас не правильно поняла, мне показалось, что здесь вы только последние четыре года?
— Пять лет, как стал мастером, — поправил ее Кливленд. — А до этого долго был ассистентом.
— О, правда? А теперь, значит, вы начальник всего проекта? — В ее голосе звучало восхищение.
— Верно.
— Вы многого добились.
Вид у Кливленда сейчас был одновременно гордый и смущенный.
— В общем, да, — согласился он, — никогда не знаешь, как и что у тебя сложится, но, бывает, вдруг повезет.
Мэгги сделала вид, что снова просматривает записи, которые она успела сделать, заставляя себя сохранять спокойствие и готовясь услышать правду, какой бы страшной она ни оказалась.
— Наверное, босс к вам всегда хорошо относился. Вы ведь многому у него научились?
— Вы имеете в виду мистера Чэннинга?
— Нет, предыдущего мастера. Вы заняли его место?
— Да, мы с ним ладили. Я узнал от него много такого, о чем не прочтешь в книгах.
— Он что, вышел на пенсию или нашел другое место?
Кливленд мгновенно переменил тему.
— Слушайте, мы с вами болтаем, а я вам рассказал совсем не все, что велел мистер Чэннинг. На чем мы остановились?
К полудню в комнате собралось много народу. Завтракая, все с удовольствием болтали с новенькой.
— Из Бостона? — спросил один человек. — Однажды я там был.
— Видели когда-нибудь, как играет «Соке»? — поинтересовался второй.
— У вас там все девушки такие красотки? — решил выяснить третий, оглядев Мэгги с головы до ног. Кливленд бросил на смельчака сердитый взгляд, и он умолк.
— Рекомендую вам попробовать мой сандвич, — предложил ей мастер. — Обычно мы едим прямо здесь. Наверное, мистер Чэннинг забыл вас предупредить.
— А я привыкла завтракать в кафе, — сказала Мэгги, очень надеясь, что ей удастся хотя бы ненадолго выбраться наверх и найти телефон. — Вы не против, если я немного пройдусь и подышу воздухом?
— Дайте мне две минуты, я быстренько перекушу и пойду с вами, — охотно предложил Кливленд.
— Ну что вы, я и так отняла у вас уйму времени, — вы должны от меня немного отдохнуть. — Похоже, разочарование на физиономии Кливленда было искренним. — Знаете, все же с непривычки я ощущаю что- то вроде клаустрофобии, — объяснила Мэгги.
— Ну, в этом как раз нет ничего удивительного. Я только боюсь, что вы заблудитесь, когда будете возвращаться, а мистер Чэннинг спросит с меня.
— Тогда, может быть, я воспользуюсь вашим предложением, съем ваш сандвич, а крошки буду бросать на землю, чтобы потом по ним отыскать дорогу.
Кливленд захохотал до того оглушительно, что все замолчали. Когда он наконец отсмеялся, Мэгги поняла, что ей будет позволено уйти одной.
— Ладно, все будет нормально. Только не ходите сразу далеко, вам сперва надо привыкнуть.
Он проводил ее до кирпичной арки, потом провел по ступенькам и показал на узкий коридор.
— До конца, потом налево, там дверь, за ней комната. Надо пройти насквозь, потом еще в одну дверь, а потом наверх, там за угол — и вы на Вашингтон-стрит. — Кливленд порылся в кармане и протянул ей ключ.
— Ключ вам понадобится, чтобы вернуться сюда.
— Я быстро, — пообещала Мэгги, поблагодарив его.
Наслаждаясь своей временной свободой, она не смогла сдержать улыбки, когда наконец добралась до конца коридора.
Если бы она знала, что через тридцать секунд следом за ней бесшумно двинулся мужчина, едва ли ей было бы так весело.
Глава 11
Прохладный, свежий воздух помог Мэгги собраться с мыслями. Ей надо воспользоваться случаем и сбежать. Наверное, даже Трои Маккормик, который считал, что ее помощь совершенно необходима сиэтлской полиции, чтобы собрать полную информацию о деятельности Чэннинга, осудит ее за то, что она изменила свое решение. Сегодня она окончательно поняла, до чего опасный выбрала путь. Трои это понимает не хуже ее.
Завернув за угол и очнувшись в густой толпе, заполнившей в этот час площадь Пионеров, Мэгги захотела сейчас просто затеряться среди людей, послав к черту всех Диреков Чэннингов на свете. «Ну и здорово же я вляпалась», сказала она про себя.
Все эти бесконечные разговоры с Троем отнюдь не помогли ей научиться делать вид в присутствии миллионера, что она ничего не знает. Еще меньше, вынуждена была признаться себе Мэгги, она была готова к тому, что на нее так странно подействует прикосновение Чэннинга, поддержавшего ее, когда она потеряла равновесие. Ощутить трепет, пусть и на мгновение, зная, что перед тобой враг, — настоящее предательство. И все же, к чему отрицать, — когда она находится рядом с этим человеком, что-то у нее внутри сладко сжимается.
Мэгги говорила себе, что Чэннинг не может проявлять к ней интереса. Он наверняка вел себя так же с сотнями, нет, с тысячами женщин. Опасность, а не боязнь увлечься, должна заставить ее побыстрее принять решение и уехать.
Что же до шарад, в которые она играет, то тут она имеет полное право гордиться собой. До сих пор она отлично справлялась со своей задачей — ни разу не попала впросак. Взять хотя бы случай в кафе, когда Чэннинг так неожиданно появился — она сумела найти всему вполне правдоподобное объяснение. Трои напрасно сомневался в том, что у нее быстрая реакция, она с честью выдержала испытание.
Отчего же тогда, недоумевала она, ее так тяготит сейчас перспектива провести тут целое лето.
Попытка выведать что-то у Кливленда об отце оказалась столь же бесплодной, как и разговор с Чэннингом. Оба раза Мэгги чувствовала, что близка к цели, и оба раза терпела неудачу, лишь усилившую ее растерянность.
Что же все-таки произошло пять лет назад в катакомбах под площадью пионеров? На какую тайну, стоившую ему жизни, намекал в письме отец?
Конечно, в том, что Чэннинг ушел от ответа на ее вопрос, не было ничего удивительного. Если он не безумец, получающий странное удовольствие от рассказов о своих сомнительных подвигах, то вполне понятно, почему он тут же заговорил о чем-то другом, — зачем ему возбуждать лишние подозрения. Допустим, он сам не подстраивал несчастного случая, но его отношение к смерти другого человека как к чему-то само собой разумеющемуся непростительно.
Куда более странной была, пожалуй, реакция Кена Кливленда. Для профессионала, добившегося
