Их наверняка встретят люди Кочиевского. Чем там все закончится, не мое дело. В конце концов, у каждого своя игра.
Ровно в четыре раздается звонок полковника Кочиевского. Звонок по моему мобильному телефону, который прослушивается людьми Хашимова.
— Добрый день, Вейдеманис, — уверенно начал полковник, — как у вас дела?
Здесь важно не переигрывать. Хашимов и его люди не должны ничего заподозрить.
— У меня все в порядке, — отвечаю я бодрым голосом, — приехал в Антверпен нормально, жду, когда вы дадите, мне адрес.
— Запишите, — говорит мне Кочиевский. — Игорь Ржевкин. Он живет в Схетоне, это город-спутник Антверпена. У него собственный дом. Запишите адрес, — он диктует мне подробный адрес. Я делаю вид, что записываю, понимая, что там людей Хашимова будут ждать двое убийц, один из Которых хладнокровно зарезал несчастного друга Хашимова в самолете. Впрочем, другая сторона тоже не осталась в долгу. Судя по тому, как они застрелили Кребберса, у них есть свои профессионалы не хуже. Но это меня уже не должно касаться.
— Я все понял, — отвечаю я полковнику, глядя в окно, — выезжаю через полчаса. Возьму машину, и вперед.
— Удачи! — Он отключается.
В эту секунду ко мне в номер постучали. Я отключил телефон и направился к двери. На пороге — молодой посыльный, почти мальчик, с конвертом в руках. Он явно ждет чаевых. Черт возьми, какое же соотношение бельгийского франка к французскому? Не могу сообразить: один к трем или к четырем? Даю пять бельгийских франков. Он удивленно смотрит на меня. Конечно, я ошибся. Доллар стоит примерно тридцать бельгийских франков. Черт возьми, быстрее бы они все перешли на евро. Впрочем, я до этого дня все равно не доживу. Я беру конверт и протягиваю ему доллар. Это ему нравится гораздо больше. Он кивает и величественно удаляется по коридору.
Я открываю конверт. Точность Кочиевского меня поражает. Вот это профессионализм! В конверте адрес, подлинный адрес Ржевкина. Пока боевики Кочиевского и Хашимова будут убивать Друг друга в Схетоне, я могу спокойно съездить в Другой конец Антверпена и поговорить с Ржевкиным. Если, конечно, он окажется на месте.
Я смотрю на свой мобильный телефон. Если все пройдет нормально, больше он мне не понадобится. Сам ар Хашимов и его люди попали в расставленную ими же ловушку. Я оставлю телефон на столе, даже не выключая его. Пусть он еще некоторое время поработает. Хотя нет. Я должен еще раз позвонить Хашимову и убедиться, что все нормально. Я поднимаю свой телефон и набираю номер Самара.
— Вы все слышали? — спрашиваю я его.
— Конечно. Это бывший компаньон Труфилова. Мы так и предполагали, что он в Бельгии, но не знали, где именно.
— Теперь знаете, — сухо говорю я ему, — удачи вам. Только сделайте так, чтобы при мне не стреляли.
— Выезжайте через час, — советует мне Хашимов, — и не особенно торопитесь. Мои люди уже выехали в Схетон. Они будут на месте через тридцать минут.
— Договорились. — Я снова кладу мобильный телефон на столик. Как легко все получилось. Хашимов считает, что его люди успеют поговорить с Ржевкиным до того, как я там появлюсь. Они рассчитывают, что у них будет время решить, что делать с бывшим компаньоном Труфилова. И если он им скажет правду, то они выйдут на самого Труфилова раньше нас. Я думаю, что времени у них в обрез и они наверняка решат похитить Ржевкина, чтобы потом спокойно его допросить. А допросив, конечно, уберут. Получается, что они такие же убийцы, как и мои «наблюдатели». Пауки в банке. Какая разница, кто из них раньше слопает другого.
Через час я выезжаю из отеля. Минут через десять оставляю машину на стоянке, ныряю в супермаркет, выхожу с другой стороны, останавливаю такси.
Затем повторяю трюк еще раз, убеждаясь, что за мной никто не следит. И наконец подъезжаю к офису компании «SRS», которая находится в трехэтажном уютном особнячке. По данным Кочиевского, именно в этом здании работает его президент, а ныне бельгийский гражданин Игорь Ржевкин.
Войдя в офис, узнаю, где находится компания Ржевкина. Поднимаюсь на третий этаж. Приемную украшает длинноногая девица, в которой я безошибочно узнаю бывшую соотечественницу. По-моему, она даже литовка. Довольно острые черты лица и темные волосы. Наши бывшие соотечественники почему-то уверены, что им необходимы длинноногие секретари. Профессиональные качества девушек их мало заботят. Я хорошо знаю этот сорт нуворишей, которые потянулись в Европу после августовского кризиса. Поняв, что воровать становится труднее, а в некоторых местах и вообще невозможно, они потянулись косяком в другие страны, стремясь спасти остатки своего капитала и имущества.
— Мне нужен господин Ржевкин, — объясняю я длинноногой особи по-русски.
Я не ошибся. Нужно видеть, с каким презрением она на меня взглянула.
Ясно — она презирает всех своих бывших соотечественников.
— Что мне ему сказать? — спрашивает она.
— Передайте ему, что приехал друг Дмитрия Труфилова.
Она смотрит на меня пустыми глазами. Потом нажимает кнопку селекторной связи. Даже не встает, чтобы пойти и доложить своему боссу. Очевидно, она спит с ним и поэтому позволяет себе эти вольности.
— К вам посетитель, — докладывает она на чудовищном французском.
— Какой посетитель? — раздается негодующий рык хозяина.
— Он утверждает, что он друг Дмитрия Трефилова, — докладывает девица.
— Труфилова, — поправляю я девушку, но похоже, что ее босс все понял и так.
— Я сейчас выйду, — крикнул он, и через несколько секунд из кабинета выбежал коренастый Крепыш в темной водолазке и сером костюме. Хорошо еще, что не в малиновом пиджаке. И хотя на пальцах этого типа поблескивает крупный перстень, на груди нет привычной цепи. Это уже впечатляет.
— Кто вы такой? — бросается он ко мне. — Откуда вы приехали? Я не знаю никакого Труфилова. Уходите отсюда.
— Мне нужно с вами поговорить. — Я хладнокровно наблюдаю за его метаниями. Главное сейчас — выдержать первый напор.
— Чего вы хотите? Я бельгийский гражданин. У меня вид на жительство. Я ничего не хочу слышать, не собираюсь участвовать в ваших фокусах.
— Спокойнее, — говорю я ему, не повышая голоса, — иначе вы можете потерять и вид на жительство, и свою фирму. И даже оказаться в бельгийской тюрьме.
Он смотрит на меня вытаращенными глазами. До него постепенно доходит смысл моих слов. Затем он направляется в свой кабинет, коротко бросив мне:
— Идемте.
Мы входим в его кабинет. Именно такой кабинет и должен быть у подобного типа. Огромных размеров комната, большой стол, несколько телефонов и даже портреты хозяина в рамках. Охотничьи трофеи в немалых количествах, даже грамота о членстве в каком-то клубе. И все здесь словно кричит — смотрите, как я преуспел, как я отлично устроен в жизни.
— Так что вам, собственно, нужно? — спрашивает он, плотно закрывая дверь.
— Мне нужен ваш друг — Дмитрий Труфилов.
— Я не знаю, где он сейчас, — отвечает Ржевкин, отводя глаза. И конечно, замечает, как я реагирую на его вранье. Я молчу, глядя на него, а он начинает нервничать еще больше.
— Мы с ним не виделись два года. Или полтора. Я ничего не знаю, — нервно говорит он в ответ на мое затянувшееся молчание.
В такие моменты пауза бьет по нервам похлеще любого вопроса.
— Но вы знали раньше Труфилова? — спрашиваю я.
Отпираться бессмысленно, ведь он сам себя выдал нервозными ответами.
— Знал. Немного знал. Но я давно уехал из Москвы, и у меня нет связей…
В такие секунды нужно действовать быстро и, главное, решительно. Я схватил его за водолазку,
