поле.
— И что же, вы обнаружили семена, но ничего не сказали?
— Сказала, но спустя много времени.
— И что он ответил?
— Точно не помню. Я и не ждала от него какого-то внятного объяснения. Человек вправе поступать так, как ему хочется. Пусть он неискренний, пусть он лживый. Это его дело. К тому же он сделал вид, будто раскаивается, поэтому я даже толком не запомнила, что он говорил.
— А почему вы думаете, что он делал вид, что раскаивается?
— Может, я заблуждаюсь…
— Почему вы думаете, что заблуждаетесь?
— Он еще раз попросил семена вьюнков. Сказал, что теперь-то намерен их посадить.
— И вы еще раз дали их Уно?
— Нет. Я поняла, что ему нет дела до вьюнков. Но даже если они не собирался сажать их, меня это не касается. Кстати, у меня вообще такой подход к жизни. Бывает, что человек действительно хочет что-то сделать, но не может, потому что нет времени. Но, скорее, я малодушна и боюсь обмана, вот и не жду от людей особой искренности, чтобы потом не разочаровываться.
В этот момент в дверь легонько постучали.
— Юки-тян, я сварила кофе, — раздался голос Томоко. — Прошу прощения, — сказала она, приоткрыв дверь и посмотрев на полицейского. Сейчас Томоко была идеальной младшей сестрой, порой способной на резкости, но прекрасно знающей правила приличия. Она уже переоделась, хотя волосы все еще были всклокочены, будто она только что вскочила с постели. На ее лице играла широкая улыбка.
— Спасибо, — сказала Юкико, принимая поднос.
— Я слышала вашу беседу и подумала, что кофе вам просто необходим, — Томоко, возможно, хотела сказать это шепотом, но все равно ее слова достигли ушей полицейского.
Отдав поднос, Томоко вышла из комнаты.
— Спасибо, — вдохнув кофейный аромат, полицейский стал менее напряженным. — Извините, что заставил вашу сестру хлопотать перед работой.
— Ничего, она тоже хотела выпить кофе, заодно и нам налила. Она всегда старается не забывать о других.
— Очень вкусный кофе. Что это за сорт? Я и в кафе буду заказывать такой же, — спросил полицейский, без стеснения накладывая себе сахар и наливая сливки.
— Я сортами не особенно интересуюсь. Сестра меня за это ругает, но я в кофе действительно не разбираюсь.
— Я должен спросить вас об одной вещи. Значит, Уно говорил, что ему нравятся вьюнки, но на самом деле они были ему совершенно безразличны?
— Да, мне так показалось.
— То есть это был просто предлог, чтобы познакомиться с вами?
— Может быть. Определенно сказать не могу. Во всяком случае, я поняла, что это пустые слова.
— А он проявлял интерес к другим растениям в вашем доме?
— Например?
— Например, разговаривал ли он с вами о каких-то растениях, сажал ли вместе с вами цветы?
— Помню, однажды он говорил что-то о лютиках.
— У вас в саду растут лютики?
— Нет, они росли в горшке. Он, кажется, сказал, что это интересные цветы.
— Значит, цветы вы с ним не сажали и не пропалывали?
— Нет, такого не было. Я не люблю заставлять людей делать вещи, которые им не нравятся.
— Госпожа Хата, а какие садовые инструменты вы обычно используете?
— Инструменты?
— Ну да, инструменты.
— Вы имеете в виду секатор? У меня их несколько штук. Одним я срезаю, другой предназначен для травы… У нас вообще-то газона нет, но иногда я фигурно подстригаю кусты азалии. Еще у меня есть Тяпка и эти, ну, как они называются?… Для рыхления почвы… У меня их раньше три штуки было.
— А лопаты есть?
— Да, но лопатой я редко пользуюсь, поэтому у меня только одна.
— А саперная лопатка есть?
— Саперная лопатка? А что это такое? Я о такой никогда не слышала.
— Так называют лопату, которой экипируют солдат. У нее черенок короткий, а железная часть заостренная, небольшого размера.
— Нет, таких вещей я в доме не держу.
— А вам никто не помогал в саду, копая такой лопатой?
— Нет. Я бы сразу заинтересовалась и спросила, как это называется.
— А вот Уно-сан говорит, что помогал вам в саду, — сказал полицейский.
— В моем саду? Нет, такого не было.
После этого Юкико надолго замолчала. Полицейскому это, видимо, показалось подозрительным.
— О чем вы задумались?
— Просто размышляла, зачем Уно-сан сказал неправду. У него, должно быть, имелась на это какая-то веская причина, но я все равно не способна этого понять.
— Не стоит задумываться о подобной ерунде. Люди часто лгут без всяких причин.
— Я это прекрасно знаю.
— Значит, в саду он вам не помогал…
— Я могу нанять помощника за деньги, но мне не придет в голову заставлять человека заниматься физическим трудом, если он не любит работать в саду.
— Спасибо за содействие. Вы нам очень помогли.
— Не за что, — пытаясь отвлечься от тревожных мыслей, Юкико взяла в руку чашку с кофе. — Почему же он не хочет признать, что виновен в аварии? Ведь это просто авария, так ведь? Конечно, если кто-то пострадал, хорошего в этом мало, но ведь такое может случиться с каждым. Как вы считаете?
Полицейский явно не привык к такой манере разговора.
— Да, наверное.
— Но, может, он действительно ни при чем?
— И пострадавший, и свидетель происшествия видели номер его машины.
— Тогда ему лучше скорее признаться. Так ему и передайте, пожалуйста.
— У меня есть к вам еще один вопрос. Вчера господин Уно позвонил вам и сказал, что собирается приехать. Вы знаете, зачем он хотел сюда приехать?
— Нет, — отрезала Юкико.
— Совершенно не догадываетесь?
— Я почти не способна проникнуть в мысли этого человека.
— Если вы говорите, что «почти не способны», — значит, в какой-то мере все же способны…
— Я его ни о чем не спрашивала, но однажды он сам мне рассказал, что когда-то его жена, с которой он потом расстался, забеременела, но у нее случился выкидыш.
— Я ему сочувствую.
— После этого он не смог решиться завести ребенка, так он сказал. Он смотрел бы на нового ребенка и постоянно вспоминал бы о том, умершем.
Прошло минут двадцать после ухода полицейского.
Ни из кухни, ни из спальни Томоко не раздавалось ни звука, но сестра определенно еще находилась дома. Юкико заперла входную дверь на ключ и вернулась на кухню. В этот момент несмотря на свои довольно внушительные размеры в кухню бесшумно, как кошка, вошла Томоко с кофейными чашками в руках.
— Спасибо за кофе, — сказала Юкико.
