непредвиденного поворота событий.
— Вовсе нет. Я терпеть не могла именно этого пса. Он только на меня зубы скалил, а на незнакомых людей даже не рычал. А ведь огромный был.
— Большой, говорите, пес?
— Да. А еще пожрать горазд был.
Потом вышел старший сын старухи — хозяин кафе «Яманака», и полицейский задал ему те же вопросы. Тот подтвердил, что пес издох недели две назад. Старуха казалась вполне вменяемой. Но иногда показания свидетелей вызывают сомнения.
Пес прожил в этом доме двенадцать лет. Сейчас собаки живут и до пятнадцати, и до двадцати лет, так что нельзя сказать, что псина был так уж стара. Но перед смертью пес сильно исхудал, потерял аппетит, хотя прежде отличался прожорливостью, стал вялым, глаза у него слезились.
Хозяева собирались отвезти его к ветеринару и усыпить, но опоздали. Утром хозяин заглянул в конуру и увидел, что пес издох. Это стало поводом для разговора в кругу семьи, что и помогло хозяину вспомнить точную дату гибели псины — прошло ровно одиннадцать дней.
— А где пес обычно бывал днем? — спросил полицейский.
— Где?…
У хозяина было такое выражение, словно он впервые задумался об этом.
— Обычно спал прямо на дороге. Помнится, машины его частенько вынуждены были объезжать.
Дорога здесь узкая, к тому же ширина ее везде разная. Перед кафе «Яманака» она расширялась. Рядом молельня, посвященная святому Досодзину — хранителю путешественников. Там-то пес и облюбовал себе лежбище.
— Пока был жив, никто им не интересовался, а как околел, все только и спрашивают, что с Медведем сталось?
— Это у него кличка такая была, Медведь?
— Нет, кличка у него была Коро, но люди об этом не знали и называли Медведем. В последнее время мы в семье тоже его так стали называть. Как ни назови, все одно хвостом вилял.
— Ну, еще раз извините, что побеспокоил вас так рано.
Все, что рассказал Фудзио Уно о спавшей перед кафе собаке, оказалось ложью.
Сразу после этого детектив отправился в Митохаму. Там у него проживал родственник, так что поездка обещала быть приятной. Муж двоюродной сестры полицейского, звали его Нобору Танака, был хозяином рыбного магазина «Вся рыба», стоявшего на пляже.
— Я хочу тебя кое о чем спросить, — сказал полицейский, переходя прямо к делу.
— Да ладно, заходи, поешь сначала.
Нобору уже сидел перед включенным телевизором в залитой лучами утреннего света комнате в глубине магазина и завтракал.
— Заходи-заходи. Он ведь может разговаривать только за едой, — сказала полицейскому его двоюродная сестра Тацуэ.
— Ну, ладно, позавтракаю с вами, — сказал полицейский, вдыхая ароматы пищи, проникавшие через дверь кухни.
— У нас сегодня только соевый суп с дайконом и вареный окунь.
— Замечательно! Когда я ем твой соевый суп, то забываю обо всем на свете, — сказал полицейский, смакуя суп, сваренный на рыбном бульон. В его гуще плавали большие куски дайкона.
— Да уж, жизнь у нас неплохая, времени полно, — рассмеялся Нобору.
— Поэтому у него куча хобби — бейсбол, сумо, футбол, плаванье, легкая атлетика и бег на марафонские дистанции, — сказала жена, вызвав смех гостя.
— Так это же почти все, что только можно желать!
Утром муж и жена Танака отправлялись на рынок, днем или спали, или смотрели телевизор. Детей они не завели и трудиться в поте лица не было необходимости. Они сами признавали, что ведут беззаботную жизнь, спят и днем и ночью.
— Так что у тебя за вопрос? — спросил Танака, когда полицейский протянул руку за второй чашкой риса.
— Я должен проверить слова одного человека. Он сказал, что позавчера гулял здесь по пляжу и зашел в дюны.
— От пляжа он пошел к дюнам?
— Утверждает, что все было именно так.
— В котором часу?
— Во второй половине дня. В пять или шесть часов. А может, раньше. Говорит, нашел укромное местечко и прилег там. Отдыхал и сочинял стихи.
— А у него спина не промокла? — спросил Нобору с сомнением в голосе. Он листал книжечку, похожую на маленький календарь.
— С чего у него могла промокнуть спина?
— С того, что позавчера примерно в четыре часа дня был сильный прилив, который накрыл весь пляж. После четырех песок еще не просох. Если он лежал, то, думаю, спина у него должна была промокнуть.
— Выходит, во время прилива вода накрывает весь пляж?
— Ну, не совсем весь, но почти. Сухими остаются только камни, но на них лежать невозможно.
— Понятно. Тогда этот тип сюда точно не приезжал. Нобору, видимо, не расслышал последних слов и ответил:
— Ты, я смотрю, сегодня занят по горло. Что там говорят по поводу убийства сына прокурора?
«Штаб по расследованию убийства» был создан в полицейском управлении Миуры сразу после обнаружения тела мальчика. Это же был сенсационный случай. Порт Мисаки также входил в зону контроля полицейского управления Миуры, там иногда тоже случались преступления подобного рода. Однако убийство ребенка произошло в этих местах впервые. К тому же расследование тоже началось довольно необычно.
Как правило, поиски преступника нередко затягиваются надолго, но на сей раз преступник, возможно, уже сидел за решеткой, причем детективы не исключали и прочих неожиданностей.
Многие люди считают, что поимка преступника — это уже полдела. Но полицейские из штаба расследования предвидели трудности. Вырвать признание и получить улики будет очень непросто. Этот преступник не подпишет чистосердечное признание. Впрочем, такое бывает весьма редко.
Подозреваемый Фудзио Уно не был молчуном. Напротив, он охотно беседовал со следователями. Иногда он взрывался от переполнявших его эмоций, но быстро успокаивался.
Один из полицейских побывал в семье Фудзио Уно. Он вошел в дом и встретился с родителями подозреваемого. Через пятнадцать минут после звонка матери Фудзио приехал шурин подозреваемого Сабуро Морита. До его приезда полицейский успел расспросить родителей Фудзио и составить представление о жизни их сына.
— Говорят, вчера вы очень быстро приехали в управление, — сказал полицейский матери Фудзио.
На табличке, приколотой к груди полицейского, было написано: «Дзиса». На самом деле его звали «Дзисама», что означает «старичок», и облысел он не по годам рано — лет в сорок. Когда он слышал свое имя, то чувствовал себя старым и несчастным, поэтому решил сократить его до нейтрального «Дзиса».
— Да, я так испугалась! Сразу отвезла сыну пижаму и кое-что из нижнего белья.
— А что, он уже попадал в аварии? — Дзиса незаметно подводил разговор к нужной теме.
— Да нет, никаких аварий не было. Когда-то он рассказывал, что его слегка поцарапала машина, вывернувшаяся из-за поворота, но водитель той машины выплатил Фудзио компенсацию. После этого ничего не случалось.
Дзиса оценил обстановку. Отец Фудзио сидит напротив с непроницаемой физиономией — словно высеченный из камня. От него явно нечего ждать помощи, слова не выудишь. Мать охотно отвечает на все вопросы, однако не в состоянии говорить четко и ясно, поэтому добиться от нее чего-то вразумительного
