сурово осудила англицизмы и сленг в «Астровитянке», но при написании своих нескольких абзацев сама не удержалась ни от англицизмов, ни даже от «олбанских» выражений.
Дефис в фамилии Шихин-ых — это не только эксперимент, но и некий протест против англоязычной дискриминации-упрощения русских фамилий, способ подчеркивания существования изменяемого окончания. Иначе при традиционном переводе будут Дзинтара Шихин и Ирина Оловянный.
Безусловная правда, на которой я настаиваю, заключается в том, что смешение языков — продуктивный процесс и что он всегда был присущ эволюции языка. Не бывает чистой расы и добиваться ее — преступно, не бывает чистого языка и добиваться его — абсурд. Привычка к разнообразию делает людей более терпимыми, более любопытными, более открытыми, более подверженными влияниям, но я не воспринимаю это как угрозу собственной идентичности. (Извините, последние три фразы были не мои — это мнение видного лингвиста-европеиста)
Н.Г. Будучи одновременно учёным и страстным любителем фантастики, я давно задумал написать научно-фантастическую книгу, где герой будет интеллектуальнее обычного меченосца и где космос будет описан предельно научно (полые Меркурии, наполненные кислородом, или цветущие Венеры меня как-то настораживают). Я предполагал широко использовать описание реальных космических пейзажей, о которых много знал, так как работал со снимками межпланетных «Вояджеров», а широкая публика их не видела, так как интернета тогда не было. И в начале девяностых на моём компьютере появились первые файлы про космического умного маугли. За несколько лет было написано несколько глав, часть из которых вошла в «Астровитянку» (лунная регата, оберонские обсерватории). Но начинать книгу, не зная, чем она закончится — опрометчиво. Я не понимал также, что будет делать на Земле спасённый Маугли (тогда мальчик). Книга застопорилась, я не справился с сюжетом.
Потом в моей жизни настал довольно бурный период — как и у всей страны — и книга надолго отложилась и стала зреть. Собирались идеи эпизодов и уместные мысли. За эти годы я накопил значительный опыт и как популяризатор науки. Весной 2004 года при чтении очередного Гарри Поттера меня осенило: мой Маугли должен попасть в школу-интернат для одарённых подростков! Это открывало широкие перспективы и для сюжета, и для рассказов о науке (правда стало понятно, что космические картинки сегодня не очень интересны — все их уже видели). Заодно можно было отлично противопоставить научную школу волшебной.
В июне 2004 года я составил синопсис будущей книги, и она полетела вперёд, вобрав в себя некоторые уже написанные эпизоды. В одну книгу сюжет не уместился: часть текста перешла во второй том, а первый был закончен в октябре-ноябре 2005 года. Фотография на вашем сайте сделана как раз в октябре 2005 года: на моих коленях лежит и правится финальная рукопись «Астровитянки». В ноябре 2005 я послал свой труд под названием «Девочка с хрустальными волосами» на Национальный конкурс детской литературы «Заветная мечта», где рукопись была выдвинута Литсоветом на премию «Лучшее произведение в жанре научной фантастики и фэнтези». За последующие два года было сделано бесконечное количество редакций книги — вплоть до сентября 2007 года, пока не закончилась работа, очень внимательная и серьёзная, с замечательным литературным редактором Леонидом Филипповым.
Вторая книга была дописана на год позже первой — осенью 2006 года — и тоже прошла больше двух лет редакций и переделок, вплоть до января 2009 и завершения работы с Леонидом. Часть эпизодов не уместились и во вторую книгу — особенно те, которые относились к далёкому будущему героев. Стала неизбежной завершающая третья книга, с гибким форматом, в который можно было бы уместить самые разнообразные оставшиеся идеи. Сейчас третья книга готова полностью концептуально и наполовину по тексту. Я надеюсь завершить её осенью 2009 года. Таким образом, не считая долгого подготовительного периода, написание всей трилогии заняло практически шесть лет непрерывной работы в 2004-2009 годах (параллельно с наукой, конечно).
Это были интересные годы.
Н.Г. Когда редактировалась вторая книга, то я активно обсуждал текст с бета- ридерами. Поддавшись на многочисленные голоса об излишней удачливости героини, я стал (вопреки внутреннему голосу) экспериментировать и выяснил два факта:
— на нереальную удачливость героини пеняют только взрослые, дети совершенно не возражают;
— большинство взрослых читателей взбунтовались, столкнувшись с провалами главной героини.
И я отбросил эти пессимистические эксперименты и сделал героиню такой, какой мне нравится её видеть. Никки символизирует для меня молодое и умное поколение, она может испытывать боль и промахи, но проигрывать, в конечном счете, не должна. Да и мало предугадать победу, важно узнать способ её достижения.
В конце концов, если нравится читать про нелепых героев, которые мало что могут и привычно глупы, то выбор таких книг широк до отвращения.
Н.Г. Если бы мне так казалось, то я непременно убавил бы, не пожалел бы. И убавлял — часть избыточного — с моей точки зрения — научного материала перекочевала из первой во вторую (она научно насыщена не меньше, но и не больше), а из второй — в третью. Остался самый оптимум! Главное — не разъяснить, главное — заинтересовать. Художественная познавательная книга — не энциклопедия, а интеллектуальный провокатор. Хейли писал про разные профессии — чем и был примечателен. Можно расценивать «Астровитянку» как рассказ о жизни интеллектуалов и учёных: вот именно такие проблемы они обсуждают, именно в таких терминах и именно так эмоционально. Я ничего не выдумывал: дискуссии профессоров и девочки с компьютером (не надо забывать, что в создании разных теорий Робби играл значительную роль — как, например, в моделировании теплового баланса аморфного льда) взяты из научной литературы и научной жизни. В каком-то смысле «Астровитянка» — это окно в мою личную лабораторию физика-теоретика, потому что над многими обсуждаемыми в книге научными проблемами я работал или работаю: кольца Сатурна, образование Луны и Большой Взрыв — в первой книге; роботы, эффект Пионера, арки Нептуна, землетрясения и лидарная география — во второй; в третьей «моими» будут кольца Урана, образование пояса астероидов и экзопланеты. Конечно, я максимально смягчил и популяризовал обсуждаемые темы. Всё равно многое непонятно? Именно с такой ситуацией постоянно имеет дело человек, выбравший науку в качестве профессии. Занятия наукой — это сплошная борьба с непонятностью: своей собственной, чужих расчетов и идей, а главное — с непонятностью природных решений. Природа — самая хитрющая бестия. После человека.
Н.Г. Третья книга «Полёт за сингулярность» расскажет о взрослой жизни героев первых двух книг. Сюжет охватит полвека, станет многослойным и даже мультижанровым: в нём появятся
