лишнее. Я уже подходила к лифту, когда у меня в кабинете зазвонил телефон. Я метнулась к столу и схватила трубку.
Это оказался Билл.
– Твои планы не поменялись?
Я не нашла в себе сил сказать 'нет'. Вместо этого деланно бодрым голосом ответила:
– Жду встречи. Но вряд ли мое общество доставит тебе удовольствие.
– А никто не обещал, что будет легко.
Я вышла из здания.
День снова выдался солнечный, только стало еще жарче. Трава на газоне у офиса начала жухнуть, а по радио передали, что, если не пойдет дождь, весь урожай помидоров в Ганновере погибнет на корню. До чего же изменчивая выдалась весна! То несколько дней подряд светило солнце и дул сильный ветер, то неизвестно откуда появлялась целая армада тяжелых туч. Из-за грозы во всем городе отключали электричество, ливень стоял стеной. Он не приносил облегчения после жары – так не приносит облегчения страдающему от жажды полное ведро воды, опрокинутое на голову, – человек не успевает сделать ни единого глотка.
Порой параллели между явлениями природы и моей жизнью бывали просто поразительными. Например, мои отношения с Биллом очень напоминали эти вот бешеные ливни. Билл ворвался в мою жизнь, словно шторм (все-таки красота – страшная сила), мне же, как выяснилось, нужен был тихий дождик, способный смягчить мое иссохшее сердце. Я и хотела провести вечер с Биллом, и боялась этого свидания.
Билл, как всегда, был пунктуален – он подъехал ровно в пять.
– Это и хорошо, и плохо, – заметил Билл, когда мы у меня во дворике разводили огонь, чтобы жарить мясо на гриле.
– Плохо? – переспросила я. – Ты правда так думаешь?
День клонился к вечеру, но было все еще жарко. По небу неслись облака; они то и дело заслоняли солнце – нас накрывала тень, чтобы через несколько мгновений смениться нереально ярким светом. Ветер налетал порывами – погода никак не хотела установиться.
Билл вытер лоб рукавом рубашки и покосился на меня. Порыв ветра заставил склониться деревья, подхватил бумажное полотенце.
– А плохо, Кей, вот почему: затишье может означать, что маньяк уехал из Ричмонда.
Мы отвернулись от тлеющих углей и взяли по бутылке пива. Не хватало еще, чтобы преступник скрылся! Нет, я хотела, чтобы он оставался в Ричмонде. Мы по крайней мере знали, чего от него ожидать. Больше всего я боялась, что маньяк начнет орудовать в других городах, где его преступления станут расследовать детективы и медэксперты, не знающие всего того, что успели выяснить мы. Хуже нет, когда вести дело берутся несколько следователей. Полицейские удавиться готовы из-за 'добычи'. Каждый хочет лично арестовать преступника, каждый считает, что сможет сделать это лучше других. Каждый думает, что у него особые права на тот или иной сложный случай.
Да и я, если на то пошло, ничуть не лучше.
Я чувствовала ответственность за убитых женщин. Мне казалось, что единственный способ восстановить справедливость – поймать и наказать преступника именно в Ричмонде. Здесь маньяка, пожалуй, приговорили бы к высшей мере, а если его арестуют в другом штате, наказание может быть недостаточно суровым. Жестокая мысль. А вдруг убийства в Ричмонде только разминка для этого отморозка и его ждут еще более 'великие' дела? Тогда его новые 'подвиги' заслонят изнасилования и убийства, совершенные в нашем городе, и получится, что эти последние вовсе не повлияют на приговор. Значит, и я страдаю впустую.
Билл поливал угли 'жидким дымом'. Он повернулся ко мне – лицо было красное от жара – и спросил:
– Кей, а как твой компьютер? Что-нибудь выяснилось?
Мне стало не по себе, хотя поводов уклоняться от ответа вроде не было. Билл прекрасно знал, что я проигнорировала распоряжение Эмберги – не сменила пароль и не сделала ничего для 'обеспечения безопасности' (конец цитаты). Билл как раз стоял рядом, когда в этот понедельник я активировала автоответчик и оставила на экране последнюю команду, что задал взломщик, словно вновь приглашая его поискать что-нибудь интересное. Это был военный маневр.
– Попыток проникнуть в базу данных больше не было, если ты это имеешь в виду.
– Очень интересно, – пробормотал Билл, отхлебнув пива. – Что-то я ничего не понимаю. Ты ведь рассчитывала, что взломщик снова попробует получить информацию по делу Лори Петерсен.
– Этих данных нет в компьютере, – напомнила я Биллу. – Я не заношу данные в компьютер, пока по ним ведется активное расследование.
– Так, значит, данных в компьютере нет. Но как эта стерва узнает, что их там нет, пока не посмотрит?
– Эта стерва?
– Эта стерва, этот гад – какая разница?
– Хорошо. Эта стерва, этот гад – короче, взломщик, которому с первого раза ничего не удалось узнать о деле Лори.
– Все равно непонятно, Кей, – гнул свое Билл. – Сама подумай. Даже когда взлом произошел в первый раз, он выглядел как-то подозрительно. Только представь человека, который сечет в компьютерах. Он наверняка понимает, что, если вскрытие проводилось в субботу, к понедельнику данных по нему в компьютере еще не будет. Чего ж он тогда лезет?
– Под лежачий камень и вода не течет, – пробормотала я.
