– Как раз сейчас я чувствую себя вашей пациенткой, – ответила я, и Фортосис, пропустив меня вперед, закрыл за собой дверь.
Просторный приемный покой выглядел совсем как обычная гостиная, только очень уж нейтральная, лишенная индивидуальности.
Я села на коричневую кожаную кушетку. Стены украшали абстрактные акварели, на подоконнике стояли горшки с нецветущими растениями. Отсутствовали журналы, книги и телефон. Лампы на обоих концах стола были выключены, а белые жалюзи (от известного дизайнера) опущены ровно настолько, чтобы свет, проникающий в комнату, не раздражал находящихся в ней людей.
– Кей, как мама? – спросил Фортосис, придвигая к кушетке бежевое кресло с подушечкой для головы.
– Что ей сделается? Она еще нас переживет.
Фортосис улыбнулся.
– Каждый так думает про свою мать. К сожалению, в жизни обычно бывает наоборот.
– А как ваши жена и девочки?
– Хорошо. – Фортосис внимательно посмотрел на меня. – Ты выглядишь очень усталой.
– И не только выгляжу.
С минуту Фортосис помолчал.
– Ты ведь читаешь лекции в больницах сети 'Вэлли медикал сентер', – начал Фортосис с присущей ему мягкостью. – Скажи, ты была знакома с Лори Петерсен?
Больше наводящих вопросов не потребовалось. Через минуту я уже выкладывала Фортосису все как есть – никому другому я бы никогда столько не рассказала. Мне необходимо было выговориться.
– Я видела ее один раз, – произнесла я. – По крайней мере мне так кажется.
Со дня убийства Лори Петерсен я не переставала рыться в памяти, особенно во время поездок на работу и с работы, оставшись наедине со своими мыслями и переживаниями, или когда пропалывала и подрезала мои обожаемые розы. Я без конца представляла себе лицо Лори Петерсен и пыталась примерить его на одну из безликих студенток, толпившихся вокруг меня в лаборатории и в лекционном зале. К настоящему моменту я окончательно уверила себя в том, что в ту ночь в доме Лори, когда я рассматривала ее фотографии, в мозгу у меня что-то щелкнуло – конечно, я видела эту девушку раньше.
Месяц назад я читала курс лекций 'Женщины в медицине'. Помню, я стояла за кафедрой и смотрела на ряды молодых лиц – в аудитории был полный аншлаг. Студенты притащили с собой бутерброды и напитки и как ни в чем не бывало перекусывали, удобно расположившись в мягких креслах с красной обивкой. Все шло как всегда, ничего примечательного не случилось на той лекции, и лишь в свете последовавших событий она приобрела значимость.
Я не могла бы поручиться, но мне казалось, что среди молодых женщин, задержавшихся после лекции и забросавших меня вопросами, была и Лори Петерсен. В памяти осталось симпатичное лицо блондинки в белом халате, однако все черты были расплывчатые. Я отчетливо представляла только глаза девушки – темно-зеленые, испытующие, внимательные. Она спросила, уверена ли я в том, что женщина может совмещать семью и профессию врача, требующую полной самоотдачи. Наверное, вопрос мне запомнился, потому что привел меня в замешательство. Да, я преуспела в медицине, зато с семьей потерпела полное фиаско.
Я без конца проигрывала в уме эту сцену, будто от постоянных повторений лицо девушки могло приобрести четкие черты. Она или не она? Вопрос этот стал навязчивой идеей – я дошла до того, что, бывая в университете, невольно искала глазами стройную блондинку в белом халате. Конечно, я знала, что поиски бесполезны. Думаю, Лори появилась в моем прошлом подобно призраку, чтобы стать кошмаром всей оставшейся мне жизни.
– Очень интересно, – задумчиво и неторопливо, как всегда, произнес Фортосис. – А почему для тебя так важно вспомнить, встречала ты Лори Петерсен или нет?
Я смотрела на колечки сигаретного дыма, медленно поднимающиеся к потолку.
– Не знаю. Может, потому, что тогда ее смерть становится реальностью.
– Если бы ты могла вернуться в тот день, ты бы вернулась?
– Да.
– Что бы ты сделала?
– Я бы как-нибудь предупредила Лори, – сказала я. – Я бы попыталась нарушить его планы.
– Планы убийцы?
– Конечно.
– А о нем ты думаешь?
– Я не хочу о нем думать. Я только хочу сделать все, что в моих силах, чтобы его поймали.
– И наказали?
– Нет наказания, которое искупило бы его преступления.
– А смертная казнь, Кей?
– Он может умереть только один раз.
– Значит, ты хочешь, чтобы он помучился. – Цепкие глаза Фортосиса не отпускали меня, не давали отвести взгляд.
– Да, – произнесла я.
