Внутренний кабинет был обставлен все той же непримечательной мебелью, что и любое гражданское учреждение, мебелью прочной и лишенной индивидуальности, но на газовой плитке кипел чайник, и Ричардс принялся наливать всем чай.
- Трое моих людей разбирают машину похитителей. Мы уверены, что это именно та машина. Ваша бывшая супруга узнала кошелек, найденный в ней. Кошелек вашей дочери. Мы сняли свыше шестисот отпечатков пальцев, они сейчас обрабатываются. Пройдет некоторое время, прежде чем мы сможем выделить нужные нам отпечатки и постараемся идентифицировать их. Но два или три отпечатка соответствуют тем, что мы взяли в комнате вашей дочери... Сахар? Молоко?
Ричардс протянул Питеру чашку и продолжал.
- Соседка, миссис Келлон, которая видела похищение, сейчас занята описанием похитителей, но она не очень хорошо разглядела их. Это нам, вероятно, мало чем поможет.
Ричардс прихлебнул чай.
- Однако мы покажем окончательный рисунок по телевидению и будем надеяться, что он даст нам еще одну нить. Ждите контактов с похитителями. Мы не думаем, что они будут действовать через вашу бывшую жену, хотя, конечно, ее телефон прослушивается и наши люди приглядывают за ней. Ричардс развел руки. - Это все, генерал Страйд. Теперь ваша очередь. Что вы можете сказать нам? Зачем кому-то похищать вашу дочь?
Питер обменялся взглядом с Питером Ноблом и помолчал, собираясь с мыслями, но инспектор Ричардс настойчиво сказал:
- Я знаю, что вы не очень богатый человек, генерал. Но ваша семья. Может, ваш брат?
Питер движением головы отбросил эту мысль.
- У моего брата есть свои дети. Они были бы более логичной целью.
- Месть? Вы очень активно действовали против террористов в Ирландии. Вы командовали операцией по взятию 070.
- Возможно.
- Я знаю, что вы больше не служите в армии.
Питер не собирался дальше двигаться в этом направлении. - Не думаю, чтобы подобные догадки могли нам помочь. Мы узнаем мотив, как только похитители предъявят свои требования.
- Это верно. - Ричардс чуть нервно погремел своей чашкой. - Они не послали бы вам ее... - Он смолк, заметив выражение лица Питера. Простите, генерал. Это ужасно, но мы должны принять этот палец как доказательство того, что ваша дочь еще жива и что контакт будет установлен с вами. Это выражение серьезности их намерений и угроза, но...
На его столе резко зазвенел телефон, и Ричардс поднял трубку.
- Ричардс! - рявкнул он, долго слушал, потом одобрительно хмыкнул. Повесив трубку, он не стал сразу говорить, но предложил Питеру смятую пачку сигарет. Когда Питер отказался, полицейский закурил сам, и голос его изменился.
- Звонили из лаборатории. Вы знаете, конечно, что ваша дочь была донором костного мозга.
Питер кивнул. Это было частью социального сознания Мелиссы-Джейн. Если бы ее тактично не разубеждали, она поставляла бы кровь и костный мозг ведрами.
- Мы получили образцы из кембриджской больницы. Ампутированный палец соответствует типу тканей вашей дочери. Боюсь, нужно окончательно признать, что это ее палец... Не могу представить себе, чтобы похитители отыскали образец того же типа.
Питер втайне надеялся, что это блеф.
Что ему послали палец трупа, медицинский образец, взятый у жертвы несчастного случая в каком- нибудь морге... И теперь, когда эта надежда рухнула, его охватило холодное отчаяние. Все молчали целую минуту, наконец заговорил Колин Нобл.
- Инспектор, вы знаете, что такое группа 'Тор'?
- Да, конечно. Во время йоханнесбургского похищения о ней много писали в газетах. Это антитеррористическая группа.
- Мы, вероятно, лучше всех в мире подготовлены к тому, чтобы забирать заложников невредимыми из рук террористов...
- Я понимаю, что вы хотите сказать мне, полковник, - сухо ответил инспектор. - Но давайте вначале отыщем наших террористов, а после этого любая попытка освобождения будет проводиться под контролем полиции.
В три часа утра Питер подошел к ночному дежурному отеля 'Дорчестер' на Парк Лейн.
- Мы с полудня держим ваш номер, генерал.
- Простите. - Питер обнаружил, что говорит нечетко. Сказывается усталость и нервное напряжение. Он ушел из Скотленд Ярда, только убедившись, что сделано все возможное и что он может доверять инспектору Ричардсу и его команде. Он получил торжественное обещание Ричардса, что как только будут новости, ему сообщат в любое время дня и ночи.
Он расписался в книге, мигая и чувствуя, словно под веки ему насыпали пыль.
- Для вас есть сообщения, генерал.
- Еще раз спасибо и доброй ночи.
В лифте он взглянул на почту.
Вначале телефонограмма.
'Баронесса Альтман просит вас позвонить по парижскому номеру или в Рамбуйе'.
Второе - тоже телефонограмма.
'Звонила миссис Синтия Барроу. Позвоните ей в Кембридж 699-313'.
Третье - запечатанный конверт, бумага хорошего качества, без герба или монограммы.
Его имя напечатано прописными буквами, очень правильным почерком, старомодным и каллиграфическим. Штемпеля нет, значит доставлено нарочным.
Питер раскрыл конверт и достал один-единственный листок линованной писчей бумаги, опять хорошего качества, но без всяких примет. Такую бумагу можно найти в любом издательстве Соединенного Королевства.
Написано тем же правильным почерком, причем Питер заметил, что пишущий пользовался трафаретом для каждой буквы. Такие трафареты продаются в любом магазине игрушек. Очень эффективный метод маскировать почерк.
Палец вы уже получили, далее последует рука, потом вторая рука, потом нога, вторая нога - и наконец голова.
Следующий пакет получите 20 апреля, а потом еще через семь дней.
Чтобы помешать этому, вы должны поменять жизнь за жизнь. В тот день, когда умрет доктор Кингстон Паркер, ваша дочь будет доставлена к вам, живой и без дальнейшего ущерба.
Уничтожьте это письмо и никому не говорите, или вам немедленно доставят голову.
Письмо было подписано именем, которое стало играть такую большую роль в жизни Питера.
'КАЛИФ'
Испытанный шок портяс его до глубины души. Видеть это имя напечатанным. Получить полное подтверждение всего зла, которое они только заподозрили, видеть безошибочный отпечаток лапы зверя.
А содержание письма еще усиливало этот шок, делало его почти непереносимым. Питер обнаружил, что такая жестокость, такая крайняя безжалостность испытывает пределы его веры.
Письмо дрожало в его руках; он с удивлением обнаружил, что весь дрожит, как в лихорадке. Носильщик, который держал его чемодан черной крокодиловой кожи, с любопытством смотрел на него, и потребовалось огромное физическое усилие, чтобы сдержать дрожь и сложить листок белой бумаги.
Питер стоял неподвижно, как в строю, пока дверь лифта не раскрылась; потом он напряженно прошел по коридору к своему номеру. Дал носильщику банкноту, не глядя на нее, и в тот же момент как захлопнулась дверь, снова развернул листок. Стоя посредине гостиной, снова разглядывал почерк, и слова сливались и теряли смысл.
Он понял, что впервые в жизни полностью поддался панике, утратил всякую решительность и не знает, что делать.
