– Ерунда! – бросила Вои. – Вы еще можете поразить омутанцев до начала одержания!
– Я прошу тебя не показывать на людях своего невежества. Это просто оскорбительно.
– Невежества, тля? Мать наша Мария, да вы готовы отдать Алхимика Капоне! Отдать! И вы думаете, что я стану молчать?!
Алкад расправила плечи, страшным усилим воли заставляя себя не повышать голос на разгневанную девушку.
– Ты всего лишь инфантильная девчонка, носящаяся со своей детской идефикс. Ты даже не задумалась ни разу о том, каковы будут последствия исполнения твоей мечты, сколько страданий она принесет. А я тридцать лет не думала ни о чем другом. Я сотворила Алхимика, да смилуется надо мной Мать Мария! Я в полной мере осознаю, на что он способен. Я одна в ответе за эту адскую машину. И я никогда не отрекалась от ответственности, и не стану. Потому что тогда я отказалась бы от последних остатков своей человечности. А если им завладеют одержимые, последствия станут поистине чудовищными. Поэтому я приму предложение Барановича оставить эту обреченную планету. Я приведу силы Капоне к Алхимику. И тогда я активирую его. Никто и никогда не сможет изучить его и построить новый.
– Но... – Вои оглянулась в поисках поддержки. – Если вы его включите, то...
– Я погибну. О, да. А со мной умрет единственный мужчина, которого я любила. Я не видела его тридцать лет и все еще люблю. Это сугубо человеческое чувство не имеет сейчас значения. Я даже им готова пожертвовать. Теперь ты понимаешь, какую ответственность я несу? Может быть, я вернусь одержателем, а может, останусь в бездне. Каким бы ни было мое посмертие, иного человеку не дано. Я боюсь его, но не отрекаюсь. Я не настолько самонадеянна, чтобы пытаться обмануть общую нашу судьбу. Гелаи и Нгонг показали мне, что личность человека сохраняется и после смерти. Это хорошо. Потому что даже если я вернусь в чужом теле, упорство мое останется неизменным. Я
Вои присела так, что глаза ее оказались на одном уровне с глазами Алкад, точно это могло позволить ей глубже заглянуть в мысли физика.
– Вы правда пойдете на это? Покончите с собой?
– Полагаю, камикадзе – более подходящее слово. Но не бойтесь – вас двоих я за собой не потащу. Я не считаю даже, что это ваша борьба, и никогда не считала. Вы ведь даже не гариссанцы на самом деле, и вам нет нужды так обильно омывать руки кровью. А теперь молчите и молитесь Матери Марии, чтобы мы сумели спасти хоть что-нибудь из этой горы дерьма и вытащить вас двоих и Лоди. Но будьте уверены – если мне придется пожертвовать и вами, я не стану колебаться ни секунды. – Она обернулась к Гелаи: – Если кто-то из вас возражает, говорите сейчас.
– Нет, доктор, – ответила Гелаи со слабой улыбкой. – Я не против. Я даже рада, что Алхимик не будет применен против какой бы то ни было планеты ни вами, ни Капоне. Но поверьте мне, не стоит кончать с собой – когда вы познаете бездну, Капоне сможет одним обещанием живого тела вить из вас веревки.
– Знаю, – ответила Алкад. – Но во всей моей жизни у меня почти не бывало выбора.
После того как было введено чрезвычайное положение, машин на улицах тональской столицы резко поубавилось. В обычный день послеобеденный поток перемолол бы снежные заносы в грязь и обдавал бы ею прохожих. Сейчас же на проезжей части неспешно копились большие снежинки, и механоиды-уборщики Гаррисбурга в борьбе с сугробами проигрывали сражение за сражением.
Транспортный департамент просчитал эффект влияния гололеда на длину тормозного пути и понизил предел скорости, чтобы избежать аварий. Запрет датавизировали в контрольные процессоры каждой машины на дороге.
– Снять запрет для этой машины? – спросил Дик Китон, когда Джошуа беспокойно заерзал.
Ответить следовало «да», но Джошуа все равно сказал «нет», потому что давать по газам, когда ты подозрительный иностранец в стране, стоящей на грани войны, а за тобой тащатся две машины местной полиции, не слишком разумно.
На пустых дорогах хвост был прекрасно заметен. Держался он метрах в пятидесяти за Джошуа и его товарищами и вовсе не мешал. Двое приставов озирались, бдительные, точно механоиды, Мелвин глазел на покрытый хрусткой серой мантией город, в то время как Дахиби съежился на сиденье, стиснув руки и не обращая внимания на происходящее, точно углубился в молитву. Дик Китон наслаждался поездкой, и его детское восхищение Джошуа находил раздражающим. Сам он пытался одновременно расставить для себя приоритеты в миссии и прикинуть, что и как он скажет Мзу. Сердечно, но настойчиво пригласит ее обратно на Транквиллити, напомнит, в каком дерьме она очутилась и что у него есть звездолет на подхвате. Не то чтобы у него был плохо подвешен язык, но убедить ее было так важно. Вот как сказать полусумасшедшей хозяйке апокалиптического оружия, чтобы она тихонько возвращалась в свой дурдом?
Его блок связи принял зашифрованный датавиз от Эшли, переправив его в нейросеть Джошуа.
– Небольшая новость, – сообщил пилот. – Флайеры эденистов включили ионные поля.
– Улетают?
– Нет пока. Они до сих пор на земле, но могут сорваться в любой момент. Их агенты, должно быть, совсем рядом со Мзу.
– Зараза. С орбиты есть новости?
– Никаких. «Леди Мак» должна подняться над горизонтом через восемь минут. Сенсоры челнока не засекают пока применения оружия на низких орбитах.
– Ладно. Жди сигнала. Мы подъезжаем к отелю. Ты можешь нам срочно понадобиться.
– Постараюсь. Но если эти флайеры попытаются меня задержать, будет тяжеленько.
– «Леди Мак» – твой последний шанс. Она их может вынести. Так что если придется – вызывай.
– Понял.
Дахиби поднял голову, чтобы глянуть из окна на «Мерседес-отель», когда до цели оставалось около двухсот метров. Машина сворачивала на подъездную.
– Из этого парка, – заметил Мелвин, – получится отличная посадочная площадка для Эшли.
– Согласен, – бросил Джошуа.
Прищурившись, он вгляделся в заляпанное снегом ветровое стекло. У дверей гостиницы уже стояла машина.
Джошуа датавизировал автопилоту машины команду остановиться и вывернуть на стоянку перед отелем. Под колесами захрустел нетронутый снег.
Полицейские машины затормозили прямо на дороге.
– В чем дело? – спросил Дик Китон почти благоговейным шепотом.
Джошуа ткнул пальцем в машину у крыльца. В машину садились люди.
– Это Мзу, – обронил пристав.
После столь долгого и тягостного пути Джошуа испытал нечто близкое к трепету, впервые увидав предмет своих поисков. Мзу мало изменилась по сравнению со своим изображением на единственном файле, сохраненном его нейросетью со времени их единственной встречи. Теми же остались и лицо, и волосы. Она куталась в теплое синее пальто. Только образ безумного ученого исчез. Алкад Мзу излучала гибельную уверенность.
Если у Джошуа и появлялись когда-либо сомнения, что Мзу связана с Алхимиком, сейчас они пропали вмиг.
– Что делать теперь? – спросил Дахиби. – Мы можем остановить машину. Пойти наперехват.
Джошуа поднял руку, требуя тишины. Только сейчас он заметил последних двоих незнакомцев, садившихся с Мзу в одну машину. Они вызывали у него даже не предчувствие беды – скорее, ужас, передающийся прямо в мозг.
– О, Господи...
Блоки противоэлектронного сопротивления Мелвина датавизировали тревогу.
– Какого черта? – Он посмотрел на дисплей.
– Не хочу вас пугать, друзья мои, – заметил Дик Китон, – но ребята в соседней машине очень неласково на нас смотрят.
– А? – Джошуа обернулся.
– И навели на нас широкополосный сенсор, – добавил Мелвин.
