– Господи! – он широко улыбнулся Монике, ответившей ему сдержанной улыбкой.
– Э... я могу идти? – спросил он, впрочем, не слишком надеясь.
– Пока нет, – ответила Лалвани. – Вы один из немногих людей, которые знают, как работает Алхимик.
Джошуа еле сдержался, чтобы не посмотреть на Мзу.
– Лишь в общих чертах.
– Принцип работы, – пояснила Мзу.
– Мне стало известно, что вы сказали как-то Самуэлю и агенту Фолькс, что готовы обречь себя на ссылку в Транквиллити с тем, чтобы никто больше не узнал об оружии.
– Я это говорил? Нет.
Моника изобразила глубокое раздумье.
– Твои точные слова были: «Я останусь в Транквиллити, если нам удастся выжить, но я должен знать».
– А вы сказали, что останетесь вместе со мной, – парировал Джошуа. Он насмешливо посмотрел на нее: – Слышала когда-нибудь о Хиросиме?
– Это место на Земле, где впервые сбросили атомную бомбу, – откликнулась Лалвани.
– Да. До этого момента единственным секретом атомной бомбы был факт, что ее в принципе можно создать и она будет действовать. Как только бомбу сбросили, секрет вышел наружу.
– Какое отношение это имеет к нашему вопросу?
– Любой человек, посетивший место, где мы применили Алхимика, и увидевший последствия этого применения, способен сформулировать твои драгоценные принципы. Останется лишь осуществить их на практике. Между прочим, одержимые такого оружия не создадут. Им это не дано.
– Зато Организация Капоне может это сделать, – сказала Моника. – Во всяком случае, они считали, что им это под силу, помнишь? И хотели заполучить Мзу в любом качестве: либо инкарнировать, либо просто душу ее захватить. Кстати, кто узнает, где испытали Алхимика, если только ты и твоя команда им об этом не расскажете?
– О Боже! Чего вы от меня хотите?
– Очень немногого, – вступил в разговор Первый адмирал. – Думаю, все уже уверились в том, что вам можно доверять.
И, улыбнувшись кислому выражению лица Джошуа:
– Хочу просить вашего согласия на соблюдение нескольких основных правил. Вы ни с кем не должны говорить об Алхимике. Подчеркиваю: ни с кем.
– Предельно ясно.
– На время кризиса обязаны обезопасить себя от встречи с одержимыми.
– Я уже дважды встречался с ними и не горю желанием повстречаться снова.
– Из этого следует вывод: за пределы Солнечной системы вы летать не должны. Оставайтесь дома.
– Так, – Джошуа нахмурился. – Вы хотите, чтобы я летел к Солнцу?
– Да. Возьмете с собой доктора Мзу и уцелевших с «Бизлинга». Как вы сами только что заметили, приведя в пример аналогию с Хиросимой, мы не можем информационного джинна загнать обратно в лампу. Зато сможем свести вред к минимуму. Причастные к этому правительства постановили, что доктор Мзу может вернуться в нейтральную страну, дабы у нее не было возможности обсуждать Алхимика с кем бы то ни было. Доктор уже дала на это свое согласие.
– Его все равно создадут, – тихо сказал Джошуа. – Неважно, какие документы будут подписаны, правительства сделают все, чтобы построить нового Алхимика.
– Без сомнения, – согласился Самуэль Александрович. – Но это – проблема будущего. А тогда все будет выглядеть по-другому. Вы согласны, капитан?
– Если мы решим эту проблему сегодня, то да, согласен. Мир будет другим. Уже сегодняшний день уже не такой, как вчерашний.
– Это что же, «Лагранж» Калверт сделался философом?
– Сознавая то, что делаем сейчас, кто из нас теперь не философ?
Первый адмирал нехотя кивнул:
– Возможно, это и неплохо. Кто-то должен отыскать решение. Чем больше нас, ищущих, тем быстрее найдем ответ.
– Да вы оптимист, адмирал.
– Разумеется. Если бы я не верил в человеческую расу, то не имел бы права на это кресло.
Джошуа пристально посмотрел на него. Первый адмирал, оказывается, не из породы солдафонов. Выходит, в будущем на него можно рассчитывать.
– Хорошо, в какое место Солнечной системы вы предполагаете отправить доктора?
Самуэль Александрович широко улыбнулся:
– А вот этой информацией я с удовольствием с вами поделюсь.
– Подруга Джей, пожалуйста, не плачь.
Голос Хейл звучал как сонное воспоминание. Джей закрыла свой мозг так же плотно, как веки. Она лежала на полу, свернувшись в клубок, и рыдала. Все началось с того ужасного дня на Лалонде, когда иветы сошли с ума, а ее разлучили с мамой. Тесный дом в саванне... потом Транквиллити, где она, несмотря на то, что коллектив педиатрической палаты старательно уберегал детей от новостей, подслушала, что одержимые убрали Лалонд из Вселенной. А теперь она, словно ангел, переселилась в другую галактику, откуда ей уже не выбраться. Значит, она никогда больше не увидит маму. Все, кого она знала, были либо мертвы, либо одержимы. Она заревела громче, так что горлу стало больно.
В затылок толкался теплый шепот, просился войти.
– Джей, пожалуйста, крепись.
– У нее травматический психоз.
– Необходимо провести таламическую процедуру.[Разрушение отдельных участков таламуса (подкоркового центра) для уменьшения психических и физических болей. (Примеч. пер.)]
– Гуманоиды лучше реагируют на химическое подавление.
Щупальца тихонько оглаживали ее со всех сторон. Она лишь содрогалась под их прикосновениями.
Потом послышался равномерный звук – тук-тук-тук, – словно каблуки по холодному твердому полу.
– Что вы, Господи прости, здесь делаете? – послышался возмущенный женский голос. – Дайте бедняжке отдохнуть. Отойдите от нее. Уйдите, не мешайте, – по бокам киинта зашлепала, несомненно, человеческая рука.
Джей перестала плакать.
– Уходите! К тебе это тоже относится, маленькая хулиганка.
– Мне больно, —запротестовала Хейл.
– Тогда двигайся побыстрей.
Джей утерла слезы и выглянула, успев увидеть, как чей-то указательный и большой пальцы ухватили часть кожи возле уха Хейл и оттащили детеныша. Ноги малышки, путаясь, поспешили в сторону.
Владелица руки улыбнулась Джей:
– Ну, деточка, и скандал же ты тут учинила. К чему столько слез? Ну да, понимаю, ты пережила стресс, когда они тебя сюда притащили. И я тебя не виню. Этот дурацкий прыжок в темноте всегда вызывал у меня неприятные ощущения. Как-нибудь воспользуюсь Моделью-Т. Был же ведь нормальный способ передвижения. Возьми платок, утри слезы.
Джей никогда еще не видела такой старой женщины. Загорелая кожа испещрена глубокими морщинами, спина слегка сгорблена. А платье словно вышло из учебника по истории костюма: лимонно- желтый хлопок с крошечными белыми цветочками; широкий пояс, воротник и манжеты из кружева. Снежно-белые завитые волосы выглядывали из-под аккуратного берета; на шее – двойная нитка больших жемчужин. Казалось, она гордилась своим возрастом. Но зеленые глаза ее были на удивление живыми.
Вынув из рукава кружевной носовой платок, она предложила его Джей.
– Спасибо, – выдохнула Джей. И звучно высморкалась в платок. Огромные неуклюжие киинты стояли
