выслушаешь меня?
Райна в ответ хранила скептическое молчание, но решила все же послушать, что скажет ей дядя.
— Хотя твоя окончательная цель — полное уничтожение мыслящих машин, ты должна признать, что твои последователи и сторонники часто… выходят из-под контроля. Они причиняют массу попутного вреда. Посмотри, что творится в Зимии, посмотри, сколько нам пришлось строить после нападений кимеков и мыслящих машин, после налета этих пожирающих людей пираний. Это место — столица Лиги Благородных, и я просто не могу допустить, чтобы твоя неуправляемая толпа бесчинствовала на улицах, круша все, что попадается ей под руку. — Он сцепил руки, продолжая, правда, улыбаться. — Поэтому, прошу тебя, не вынуждай меня к действиям, которые могут принести много вреда. Я не хочу, чтобы моим солдатам пришлось стрелять по твоим последователям. Если даже я постараюсь уменьшить потери, все равно получится кровавая бойня.
Райна напряглась, но в душе была вынуждена согласиться со справедливостью слов Фейкана.
— Никто из нас этого не хочет.
— Тогда, может быть, ты позволишь мне предложить долговременное решение этой проблемы? Я позволю тебе обращаться к своим сторонникам по всей Салусе. Ты можешь просить людей отказаться от использования машин, которые якобы сохранились у них. Ты можешь потребовать сдать все машины и приспособления. Я даже допущу, чтобы ты устроила грандиозное публичное аутодафе этим сданным машинам. Собери любую толпу, какую захочешь! Но когда вы пойдете по улицам Зимии, то соблюдайте элементарный порядок.
— Не все люди захотят добровольно сдать машины. Они соблазнены и испорчены машинами и роботами.
— Да, но многие из них могут погибнуть в той сумасшедшей лихорадке, которую ты спровоцируешь, милая барышня. Я могу ввести определенные законодательные акты, запрещающие разработку и изготовление любых устройств или приборов, которые хотя бы отдаленно напоминали гель-контурные компьютеры.
Райна стиснула зубы и наклонилась через стол к Фейкану.
— Я слышала заповедь непосредственно от Бога: «Не сотвори машину по образу и подобию человеческого разума».
Фейкан улыбнулся.
— Хорошо, хорошо. Мы можем использовать эти слова в тексте закона.
— Будут исключения, люди откажутся…
— Тогда мы их накажем, — пообещал Фейкан. — Поверь мне, Райна, я сделаю все, чтобы так и было. — Он прищурил глаза и придал лицу нужное торжественное выражение. — Есть, однако, одна вещь, которую ты можешь для меня сделать, чтобы я получил власть, достаточную для того, чтобы реально помочь тебе.
Райна промолчала, и Фейкан продолжил:
— В начале этого Джихада Серена Батлер согласилась принять титул лишь временного вице-короля «до того времени, когда будут уничтожены все мыслящие машины». Да, конечно, мыслящие машины остаются на Коррине, но реальный Джихад закончился. Враг разбит и повержен. — Он протянул руку к Раине. — Так вот, милая барышня, если ты будешь на моей стороне, как моя племянница и как лидер культа Серены, то я смогу принять титул не временного вице-короля, в просто вице-короля. Это будет великий день в истории человечества.
— И ты обеспечишь прохождение законов о полном запрещении всех мыслящих машин во всей Лиге? Ты введешь в действие такие законы?
— Естественно, уверяю тебя, особенно здесь, на Салусе Секундус, — клятвенно пообещал Фейкан. — На границах же Лиги вы можете проводить любые мероприятия, какие посчитаете нужным. Там ты и твой культ могут продолжать свое дело так, как вам заблагорассудится.
— Я принимаю твои условия, дядя, — сказала Райна. — Но с одним предупреждением. Если ты не сделаешь того, что сейчас пообещал, то я вернусь на Салусу со всей своей армией.
Не все является таким, каким кажется с поверхности.
— Боюсь, что нам придется применять метод проб и ошибок, — сказал доктор Сук, голосом, искаженным маской полного противочумного костюма. Он лично прилетел на планету с орбиты, со своего корабля «Исцеление». Он стоял рядом с Ракеллой под звездным небом на выстланной полимерной пленкой посадочной площадке в некотором отдалении от пещерного города. — У нас нет иного выбора. Умирает почти шестьдесят процентов инфицированных. Не помогает даже прием больших доз меланжи.
Он смотрел на Ракеллу, которая отважно не надевала полный защитный костюм, ограничиваясь лишь ношением маски. Она же всматривалась в его темные живые глаза и думала о той горячей любви и дружбе, которая связывает их уже много лет. Сейчас их разделял лишь тонкий слой обеззараживающей ткани. Ракелла никогда еще не подвергалась такому смертельному риску. Бич Омниуса по сравнению с нынешней россакской эпидемией казался лишь легкой студенческой практикой.
Рукой, одетой в перчатку, Сук протянул Ракелле прозрачный контейнер, в котором находилось десять флаконов с вакцинами.
— Здесь варианты РНК, которые мы применяли для лечения раньше. Некоторые из них могут подействовать, но могут оказаться и смертельными.
Ракелла сжала губы и кивнула.
— Значит, они подействуют.
— Анализировать свойства этого ретровируса — все равно что расследовать дело об убийстве с миллионами подозревавмых, — сказал он. — Мутантный штамм маскирует строение своей ДНК, насколько показывают наши анализы. Я ищу общий рисунок, стараясь составить карту генома и определить статистически вероятные компоненты вируса, основываясь на доступных клинических данных. Молекулы меланжи в данном случае неэффективны для связывания рецепторных сайтов.
Ракелла видела озабоченность в его сострадающих карих глазах. Прядки волос выбились из-под защитного шлема, придавая Мохандасу озорной и бесшабашный вид. Ей захотелось обнять его.
Мохандасу пока не удалось создать ген, пригодный для проведения терапии, но он не оставлял попыток. Помимо профилактического приема больших доз меланжи, которая блокировала действие ретровируса, превращавшее гормоны организма в токсическое соединение X, единственным отчасти эффективным методом лечения была специализированная фильтрация крови с помощью модифицированного аппарата для гемодиализа. Подобно своему предшественнику, этот ретровирус тоже поселялся в печени, но медленный диализ оказался недостаточно эффективным — он удалял токсические вещества из крови не так быстро, как они образовывались в пораженной печени.
Глядя друг на друга, они обсуждали свойства пробных вакцин. В одном из флаконов содержалась густая синяя жидкость, напоминающая цветом глаза пристрастного к меланже человека. Мохандас с нескрываемым желанием смотрел на Ракеллу сквозь стекла защитной маски. Ему так много хотелось ей сказать.
— Ты сама принимаешь достаточно меланжи? С Кольгара только что прибыл очередной груз пряности.
— Да, но меланжа не гарантирует иммунитета и невосприимчивости, как тебе и самому хорошо известно. Но я принимаю и иные меры предосторожности.
Ее слова не убедили Мохандаса.
— Ты не отдаешь свою порцию меланжи больным?
— Мне вполне хватает того, что я принимаю, Мохандас. — Она прижала к груди ящик с флаконами. — Мне надо поработать с этим. Надо определить, кто из больных больше всех нуждается влечении.
