- Тебя огорчает предписание Гильдии?
- Да. Ежи - острое оружие. А им нужно шесть десятков штук за две восьмидневки. Придется поговорить с Яррлом... обменяться с ним работой или заплатить ему.
- Можешь заплатить. Деньги есть, - говорит Лидрал.
- Только благодаря тебе, - отзывается Доррин, стараясь расслабиться под ее пальцами и наслаждаясь тишиной, которая закончится с возвращением Мерги и Фризы.
- Может, все-таки благодаря нам обоим?
- Ладно, путь так. Мне просто хотелось бы...
Больше всего ему хотелось бы иметь возможность по-настоящему, не на миг, заключить ее в объятия.
- Мне тоже. Но Рилла меня обнадеживает.
Имя целительницы напоминает Доррину о том, что ему нужно заниматься делами.
- Тебе пора идти?
- Почему ты так решила?
- По лицу видно. Тебе нужно возвращаться к работе. Кроме того, тебя по-прежнему тревожит судьба твоих друзей.
- Да. Но что я могу сделать? Я ведь не солдат! Тьма, мне и со своими-то делами никак не справиться.
- Я ведь договорилась о регулярной продаже бринна в Сутию. Одна партия принесет нам двадцать золотых. Это поможет?
- Конечно. Но его нужно еще вырастить.
- У тебя в погребе запас года на три. Первую партию мы должны доставить через две восьмидневки, - говорит Лидрал, уже снова уткнувшись в книги.
- Ты просто творишь чудеса.
- Одно плохо, что мы зависим от чужих кораблей.
- Я над этим работаю. Кстати, благодаря твоей подсказке.
Лидрал, держа тяжелую кружку, словно хрустальный бокал, отпивает глоток и ставит сосуд на стол. Доррина восхищает изящество этого движения.
- Какой еще моей подсказке? - спрашивает она.
- Как-то раз у нас зашел разговор о том, что в торговле важны быстрота и способность попадать туда, куда не добираются конкуренты. Вот я и подумал: корабли движутся туда, куда дует ветер, а лопасти вентилятора приводят в движение воздух. А что если заставить их двигать воду? Вода плотнее воздуха, и судно поплывет куда угодно, хоть прямо против ветра.
Лидрал поднимает брови, но молчит.
- Ну, веслами ты делаешь почти то же самое, хотя не совсем. Сначала, кстати, я хотел приделать к своей машине именно весла, но это было бы слишком сложно. Вот колесо с лопастями или что-то в этом роде... - он усмехается. - Теперь ты понимаешь, почему я мастерю игрушечные суденышки.
- По словам Рейсы, ты работаешь над ними чуть ли не с самого прибытия в Дью.
- Да, времени на это ушло немало. Но теперь двигатель почти построен.
- И все же я не понимаю, почему добротный шлюп...
- Прошу тебя, даже если я пока и не могу убедительно объяснить почему, доверься мне. А сейчас, - он встает, - я и вправду пойду. Как ни крути, а мне надо потолковать с Яррлом.
- Только не задерживайся, - с улыбкой говорит Лидрал. - По-моему, собирается дождь.
Седлая Меривен, он улавливает усиление ветра, но это его не тревожит. Ехать до Яррла недалеко, а лошадке не помешает размяться.
Ваос машет ему рукой с грядки, где он помогает Мерге и Рилле срезать для сушки последние травы.
Начинают падать первые капли, а к тому времени, когда юноша подъезжает ко двору Яррла, дождь уже льет как из ведра.
- Эка прорвало! - говорит ему оказавшаяся на пороге кузницы Рейса. Да так неожиданно! Это часом не чародеи натворили?
Доррин тянется чувствами к низко нависшим облакам, но ощущает лишь чистые, холодные ветра.
- Нет. Обычное ненастье, никакой магии.
- Как Лидрал?
- Неплохо. Она вымоталась больше, чем сама понимала, но сейчас восстанавливает силы.
- А Яррлу приходится работать на Совет. Повинностями нынче обложили и тех, кто не входит в Гильдию.
Рейса делает жест в сторону светящегося огня горна, и Доррин замечает ушибы на ее руке.
Он тянется к ее запястью. Она сначала отстраняется, потом хрипло смеется:
- Что это я! Ты же целитель.
Доррин касается ее кожи: синяки не опасны, но пусть они сойдут поскорее.
- Вы с Петрой помогаете ему, - говорит он. - Ты работаешь левой рукой.
- А что нам остается делать? Ты ведь слышал про Элпарту.
Доррин кивает:
- Да. Но на зиму они этим и ограничатся.
- А весной продолжат наступление?
- Да. Скорее всего, двинутся реками, чтобы занять Клет и Спидларию.
Крыша кузницы содрогается под напором ветра.
- Ты пришел повидаться с Яррлом?
- Да. Хотел спросить, не согласиться ли он поменяться со мной заказами или повинностями.
- Это из-за того, что ты не можешь ковать оружие?
- А ты откуда знаешь?
- Так ведь ты целитель и если даже дерешься, то посохом, - смеется женщина. - Ладно, иди к Яррлу, а потом заходи перекусить. Я как раз хлеба напекла.
Вступив в отбрасываемый горном круг света, Доррин наблюдает за тем, как Рик управляется с мехами, в то время как Яррл, то выкладывая железный брус на наковальню, то возвращая его в горн, ловко и умело выковывает из него четырехконечную железную звезду с острыми лучами. Положив ее на кирпичи у горна, рядом примерно с полудюжиной таких же, кузнец опускает щипцы и молот.
- Хватит, Рик, - говорит он пареньку у горна. - Сходи попей воды.
Переводя взгляд с Яррла на Доррина, парнишка ковыляет к открытой двери.
- Славный малец, - говорит, кивая ему вслед, Яррл.
- Я рад, - отзывается Доррин. - А это, - он указывает на остроконечные звезды, - твоя повинность?
- Она самая. Ежи, против конницы. Шипы отгибаются в разные стороны, и эти штуковины разбрасываются на пути у конницы. В грязи они незаметны, так что для лошадей это сущая беда.
- Жестокое оружие, - говорит Доррин. - А как ты думаешь, Белые нападут этой зимой?
- Кто их поймет? А что говорит твоя рыжеволосая подруга?
- Ведь я ни ее, ни Брида давно не видел... Хочется верить, что они уцелели после падения Элпарты. Город все равно был обречен.
- Да, после падения Аксальта все этого ждали.
Доррин вспоминает знакомого Лидрал, аксальтского капитана, уверенного в несокрушимости своей твердыни.
- А это, - юноша указывает на ежи, - ты делаешь по просьбе Совета?
- Точнее сказать, по приказу. Всем кузнецам велено сдавать по сто штук каждые две восьмидневки.
- Знаю, - сухо отзывается Доррин, - как раз по этому поводу у меня и возникли кое-какие затруднения. Я не могу ковать ежи.
- Ты? Что за вздор! Это проще, чем делать дверные петли.
- Яррл, я же целитель!
- Ох... Тьма!
