сжигается уйма угля. Остаются шлаки, зола и прочие отходы, загрязняющие землю и воду. А загрязнение тоже есть проявление хаоса.
Стоит Лидрал и Доррину ступить на порог столовой, как им машет рукой уже сидящий за столиком Тирел:
- Должны быть, тебя тут любят, мастер Доррин. Рыбу здесь готовят пальчики оближешь, да и пиво у них забористое.
- У меня теперь своя кровать. Отдельная, мягкая кровать! - возбужденно тараторит Фриза.
- Рад за тебя, - с улыбкой говорит девочке Доррин.
- Завтра Пергуна осмотрит здешняя целительница, ее Ребекка зовут, сообщает Мерга. Сам помянутый ею Пергун бормочет что-то не совсем разборчивое.
- А мама сказала, что мы, может быть, сами со временем обзаведемся таким же чудесным домом. Это правда? - не унимается Фриза.
- Ну... я пока не знаю.
- А я знаю, ты нам это устроишь. Ты все можешь.
С трудом не поморщившись - слишком уж безоглядна ее вера, - Доррин поглаживает Фризу по плечу. Мерга улыбается, а Пергун смотрит на служанку, расставляющую тарелки.
- Тебе, кажется, туда, - говорит Лидрал, указывая на единственный стол, накрытый на двоих.
Все столы в зале изготовлены из полированного красного дуба, столовые приборы - из олова, а высокие стаканы - из голубоватого дымчатого стекла.
- Пиво, вино или сок? - спрашивает немолодая, но без проблесков седины женщина.
- Пожалуй, вина, - говорит Лидрал.
- А тебе сок, не так ли?
Доррин кивает, и женщина уходит.
- Откуда она знает?
- Наверное, это сразу видно.
- Допустим, то, что ты работаешь с гармонией, и впрямь видно сразу. Но как это связано с предпочтением тех или иных напитков?
- Черные в большинстве своем не приемлют никакого спиртного. Надо думать, спиртное - это тоже своего рода проявление хаоса. Очень тонкое, но все же...
- Хорошо, что я не Черная.
Не успевает Лидрал договорить, как служанка возвращается с двумя кувшинами.
- Угощайтесь. Сегодня у нас сиг с жареной куиллой, а на сладкое медовые коржики, - с этими словами женщина исчезает.
- Расторопная, - замечает Лидрал.
- Это своего рода проявление гармонии.
- Ты нервничаешь, правда? - говорит Лидрал, пригубив из бокала. - А вино хорошее.
- Да, нервничаю, - признается Доррин. - А ты бы на моем месте не нервничала?
- Я - другое дело. Но ты-то здешний!
- Здешний-то здешний, но много ли от этого радости, если родной отец отправил меня в изгнание за одни лишь мысли, когда я ровным счетом еще ничего не успел сделать?
- Мне все-таки непонятно, почему.
- Наверное потому, что я ничего не принимал на веру безоговорочно. Порой он бывал прав, но я никогда не хотел воздать ему должное. Вот и он ни за что не желал признавать, что в чем-то могу быть прав и я.
- Но сейчас-то ты понимаешь, кто и в чем прав?
- Вроде бы, - смеется Доррин. - Но от этого не легче.
На столе появляется рыба.
- Коржики принесу попозже, - объявляет служанка перед тем, как исчезнуть.
- Откуда здесь мед, если остров отрезан от мира? Мед должен быть очень дорог!
- На Отшельничьем свои пасеки, и меду много. Пчелы тяготеют к гармонии. Как, впрочем, и злаки и цветы.
- Неудивительно, что на материке не жалуют Отшельничий, - произносит, наконец, Лидрал.
Доррин поднимает брови, но ничего не говорит, дожевывая хрустящую куиллу, вкус которой уже почти позабыл. Согласно преданиям, раньше она росла повсеместно, но теперь ее собирают лишь на самых высоких холмах.
- Гармонично, спокойно, богато - и сытно.
- Мне так из всех наших благ дороже всего водопровод.
- Я оценила это раньше, чем попала сюда. Правда, там мне казалось, что ты такой несусветный умник, что додумался до водопровода сам.
Лидрал отпивает вина.
- В известном смысле так оно и было. Я сам додумался и до того, что не худо бы провести в дом воду, и до того, как это сделать. Но придумать что-то совсем не трудно, а вот воплотить свою придумку в жизнь - совсем другое дело.
Блюда из-под рыбы уносят, но на их месте тут же появляются тарелки поменьше. На каждой красуется медовый корж.
- Какая роскошь... - бормочет Лидрал.
- И какое искушение, - с усмешкой вторит ей Доррин, принюхиваясь к восхитительному аромату меда и орехов карна.
- Ты так циничен?
- Может быть, - отзывается юноша, откусывая чуть ли не половину коржика.
- Ты и правда думаешь, что они тебя искушают?
- Может быть, просто кое о чем напоминают.
- Напоминают о том, как хороша жизнь в царстве гармонии? - уточняет Лидрал.
- А заодно устраивают показуху для всех наших.
- Ты действительно намерен позаботиться об остальных?
- Конечно.
- А тебе не кажется, что это малость смахивает на подкуп? Возможно... возможно, ты им просто нужен.
- Похоже, такая форма подкупа тебе по нраву, - ухмыляется Доррин.
- Точно. Я намерена насладиться ею в полной мере.
Завидев проходящую служанку, юноша подзывает ее, подняв руку, и, потянувшись к кожаному кошельку на поясе, спрашивает:
- Сколько с меня?
- Ничего. Все расходы взял на себя Совет.
- Основательно они расщедрились! - замечает Доррин, обращаясь к Лидрал.
- Ну что ж, - откликается та. - Может быть, другие члены Совета не так сильно настроены против тебя и твоих машин, как твой отец.
- Не исключено... - бормочет Доррин, потирая подбородок. - Пока речь шла только обо мне, его мнение никем не оспаривалось... но коли дело касается судьбы всего Отшельничьего...
- Имей это в виду, - говорит Лидрал, глядя на дверь, где появились три облаченные в черное фигуры. - Кстати, вот и они.
По приближении троих в черном Доррин встает.
- Позвольте представить вам Лидрал, - говорит он. - Она занимается торговлей, и без ее помощи мне никогда не удалось бы построить 'Черный Алмаз'.
Лидрал тоже поднимается и слегка кланяется.
- Доррин, Лидрал, магистра Эллна и магистр Видельт, - представляет Оран своих спутников, и те склоняют головы.
Доррин отвечает им поклоном.
- Знакомство с вами для меня честь, - говорит Лидрал. - Я уже собралась уходить, так что...
