В тысяча шестьсот тридцать первом году треть населения города вымерла от чумы. В ознаменование окончания эпидемии на краю венецианской земли была заложена церковь ‘Santa-Maria della Salute’ (Святой Марии-целительницы). А пятьдесят лет спустя ее освятили.
От обращенной к городу белой площади к церкви ведут широкая лестница и белоснежный портал в виде триумфальной арки, украшенной фигурками святых и барочными завитушками. Внутри церкви мраморный пол выложен концентрическими кругами. По периметру, аркада мощных колонн поддерживает пилястры, на которые опирается купол высотою шестьдесят метров. Барабан купола освещен придающими стройность базилике парными арочными окнами. Шесть боковых капелл освещены широкими полукруглыми окнами с причудливо украшенными наличниками. Над алтарем поднимается второй купол. На куполах – изящные, увенчанные крестами ротонды. Рядом с церковью, как белые часовые, красуются две колокольни.
Виталий и Петр спустились по лестнице на церковную площадь. То была новая точка обзора Венеции и Бачино. Для Пети – третья точка. Первой являлся трамвайчик, шедший с острова Лидо на Сан-Марко. Вторая открыла вид на лагуну со стороны Сан-Марко. Третья – дала возможность окинуть взглядом горло Большого канала и всю набережную.
Петр и Виталий застыли на площади, наблюдая, как город, воды и острова погружались в ночь. Венеция гораздо южнее Москвы и темнеет здесь много быстрее.
За спиной вспыхнул свет. Они обернулись. Триумфальная арка портала и наличники полукруглых окон сияли подсветкой, отбрасывая фигурные тени на высокую часть храма. Путешественники вновь обернулись: город выглядел совершенно иначе, чем секунду назад. Слегка подсвеченные стены, старинные фонари, отражавшиеся в зыбких водах, как бы говорили живущим о доброй, уютной, веками налаженной жизни уснувших дворцов.
Ну вот все и кончилось, – произнес Виталий. – Арривэдэрчи потрепанная красавица!
Понурившись, Петр шел к причалу. Виталий наблюдал за ним сзади. Потом зашагал, но не следом, а чуточку в сторону, точно хотел посмотреть на земляка сбоку.
– Петр, стойте!
– В чем дело?
– Странно, но в этом длинном пальто вы мне кого-то напоминаете. Особенно сзади и со стороны… Впрочем, он вроде был сед…
– О ком вы?
– Вы же сказали, что вам доложили о флорентийской драке. Там был человек монгольского типа – то ли китаец, то ли кореец, то ли японец…
– Я только знаю, что вы там здорово отличились!
– Что – я?! Тот человек был в таком же пальто, что – на вас и такого же точно телосложения.
– И что же – тот человек?
– Он не просто бил гадов, он мелькал, нанося удары то здесь, то там! Эти парни отскакивали от него, как горошины и «рассыпались» по площади! Он спас ту даму, о которой вы спрашивали, и положил бы всех сволочей, если бы вовремя не убрались.
– Прямо эпос какой-то! Зачем вам понадобилось приписывать свои подвиги кому-то другому?
«Петр, я – серьезно!» – возмутился Виталий.
– Тогда расскажите поподробнее о «китайце»!
Галкин был почему-то уверен, Виталий не будет рассказывать. Не потому что тема исчерпана. А как раз потому, что подобные вещи кавалерийским наскоком не взять. «Да, конечно, все это странно… – поднимаясь по трапу на катер, вздыхал Виталий. – Ладно, не будем – об этом». Они уже плыли к гостинице между триадами уличных фонарей прямо по отражениям старых дворцов.
Часть седьмая
«Белые крылья»
1.
Утром следующего дня московская группа с ручными и колесными чемоданами покинула отель «Универсо», пройдя триста метров и перейдя три моста, – дошла пешком до «Римской площадки», погрузилась в автобусы и тронулась в путь.
По длинной нити «Моста свободы» автобусы пересекли лагуну, въехали в континентальную часть Венеции (Местре) и, миновав два населенных пункта, появились – в третьем, называвшемся Терцо, где и находился терминал аэропорта «Марко Поло» – небольшое светлое здание, расположенное у самой лагуны. Путь от «Римской площадки» до терминала составлял около пятнадцати километров, а взлетно-посадочные полосы были вынесены прямо в море, на намытый фундамент.
Спустя какое-то время, лайнер с москвичами оторвался от «тверди лагуны» и, «пропахав» небо над островами Мурано, Бурано, Торчелло, покинул пространство Италии.
После воздушного путешествия и напряжения последних дней, Галкин испытывал слабость и, выйдя из самолета, приотстал от группы. Пройдя контроль и сняв с конвейера чемоданчик, он направился к выходу и, только заметив впереди, разговаривавшего по телефону Виталия, вспомнил о его совете быть рядом.
Продолжая говорить и, заметив Галкина, Виталий, дал знак подойти. Петя приблизился в тот момент, когда приятель выключил телефон. «Ну что, Петр, – спросил он, – переходим на „ты?“
– Я не – против.
– Вот и чудесненько! Тебе повезло!
– В каком смысле?
– Их взяли!
– Всех?
– Всех, не всех, а двоих задержали у твоей двери при выносе аппаратуры. Ты должен приехать с бухгалтером и хотя бы этим Петровым. Во-первых, установим, не те ли это крышеватели? А во-вторых, ты напишешь заявление, о краже.
– Может быть, я заеду сперва за машиной, чтобы забрать потом краденное?
– Вот именно, „потом“: сразу тебе все равно не дадут.
– Понимаю – „вещественные доказательства“.
– Правильно понимаешь. Машина на платной стоянке около дома?
– Около дома.
– А ключ от машины?
– При мне.
– Добре! Договоримся так: за мной сейчас приходит авто, и вместе мы следуем до ближайшей точки от твоего дома. Дальше меня отвозят домой. Там я оставляю багаж и еду в отделение, где сидят эти гаврики. А ты берешь со стоянки машину, едешь в институт. Там прихватываешь свидетелей и следуешь с ними в отделение вот по этому адресу. Там мы встретимся и определимся, что делать дальше.
– Простите Виталий, что причиняю столько хлопот!
– Разве мы – не на „ты“!?
– Извини, ради бога! Мне так не удобно!
– Ты с моим планом согласен?
– Еще бы!
– Тогда – вперед!
Выведя со стоянки машину, Галкин позвонил в институт Петрову и сообщил обстановку.
„Но они же предупреждали, с милицией не связываться!“ – испугался Петров.
– Получается, они сами связались с милицией.
– А если это – другие?
– Тогда какие могут быть претензии у „наших“?!
– Как такое может случится!?
– Может. Когда левая рука не знает, что делает – правая. Выходите на улицу! Я подъезжаю.
– Я могу взять свою машину.
– Не надо десять машин.
Галкин сидел у следователя писал заявление. Появился Виталий.
