Вольфганг Акунов
Фидаины и зинворы или
бойцы армянского невидимого фронта.
Из песни армянских фидаинов.
Эта история началась очень давно. В разгар Великой (Первой мировой) войны, в 1915 г. министр внутренних дел Турции, Талаат-паша, довел до сведения турецких властей на местах секретное правительственное решение 'полностью уничтожить всех проживающих в Турции армян'. В распоряжении предписывалось 'положить конец их существованию, какие бы методы, вплоть до криминальных, при этом ни принимались', не обращая внимания на 'возраст, пол и угрызения совести'. Развязанный в соответствии с этим решением турецкого правительства геноцид проживавших на территории Османской империи армян (а во многих местах - заодно и греков) стоил жизни каждому четвертому из 6 500 000 армян, проживавших в описываемый период во всем тогдашнем мире.
Лет за 500 до этого, в 1405 г., турки-османы начали свои вторжения в Армению – и к началу XVI в. вся Армения находилась под турецким контролем. Как и прочие христианские народы, находившиеся в подчинении у турок (как и вообще у мусульманских завоевателей в Средние века, начиная с арабов) армяне подвергались религиозному гнету. Тем не менее, они продолжали играть важную, если не сказать - ключевую роль в экономике страны (подобную роли, которую в других странах играли богачи еврейского происхождения). Так. например, на рубеже XIX-XX вв. самым богатым подданным турецкого султана был армянин-миллионер Галуст Гюльбекян (он же Гульбенкян) по прозвищу 'Пилавщик', президент турецкой нефтяной кампании 'Туркиш Ойл'.
В 1828 г. Персия (тогдашнее название Ирана) завершила свой долгий спор с османской Турцией о контроле над Восточной Арменией, уступив часть этого региона Российской Империи. Начиная с 1894 г. турецкий вариант «окончательного решения армянского вопроса» вступил в фазу планомерных действий. С началом Первой мировой войны этот план обрел реальные очертания. Согласно утверждениям турецкой стороны, его осуществление было ускорено фактами сотрудничества армян - турецких подданных - с Россией и западными партнерами последней по Антанте, выступавшими в войне как противники блока Центральных держав, в который входила и Османская империя. Справедливости ради надо заметить, что эти утверждения турок не были абсолютно беспочвенными.
В ходе многочисленных войн Российской империи с Турцией (как, впрочем, и с Персией) в XVIII- XIX вв. местное армянское население в подавляющем большинстве своем оказывало русским войскам всестороннюю поддержку, в том числе и отрядами вооруженных добровольцев (см. хотя бы 'Путешествие в Арзрум' А.С. Пушкина!), не говоря уже о многочисленных генералах, адмиралах и офицерах армянского происхождения на русской службе – достаточно упомянуть А.В. Суворова (армянина по матери), П.И. Багратиона (потомка изначально армянской царской династии Багратуни-Багратидов, позднее воцарившихся над Грузией под слегка измененным именем Багратиони), Цицианова, князя Мадатова, адмирала Лазарева, генерала Тер-Гукасова, графа Лорис-Меликова и множества других. Все это позволяло туркам воспринимать своих армянских подданных в качестве своеобразной русской 'пятой колонны'.
Формально считалось, что армянские (как и вообще христианские) подданные Оттоманской (Османской) империи находятся 'под защитой' султана (который титуловался даже 'Хранителем Святого Гроба Господня' в Иерусалиме). Тем не менее, они считались как бы 'подданными второго сорта'. Их вынуждали платить дополнительные налоги, взимавшиеся только с христиан (джизья), их присяга считалась недействительной в мусульманском (шариатском) суде, они не имели права прилюдно осенять себя Крестным знамением, звонить в церковные колокола, ездить верхом на лошади и даже на верблюде, носить оружие и обучаться обращению с ним (хотя в отдаленных и труднодоступных районах туркам, естественно, было не так просто проконтролировать соблюдение этих запретов, чем в Стамбуле и других крупных городах), а кое-где даже обязаны носить одежду, отличавшую их от магометан.
Армяне (за исключением ренегатов, отрекшихся от Христа) не имели доступа к высоким правительственным должностям или высшим постам военной иерархии Османской империи. Чтобы выжить, они были вынуждены постоянно задабривать турецких чиновников взятками. По существу, турецкие армяне были политически и социально бессильны и беспомощны перед турками, постоянно подавлявшими и унижавшими их в повседневной жизни (причем, этот гнет ощущался в провинции сильнее, чем в относительно 'европеизированной' столице на Босфоре). Подобная дискриминация делало возможным периодические массовые погромы и избиения армян мусульманами, ставшими неотъемлемой частью политического 'портрета' Османской империи, начиная, по крайней мере, с 1870 г.
Жизнь армян в Турции была крайне нестабильной, несмотря на экономическое процветание многих из них под турецкой властью и на тот факт, что армянские общины в плане экономического и культурного прогресса, как правило, опережали развитие господствующей мусульманской группы. Тем не менее, под властью султана господствующая и угнетенная группы сосуществовали, хотя и в неравноправном, но, тем не менее, сбалансированном режиме. Геноцид (по-армянски: 'Ахет') стал возможным лишь после нарушения этого баланса.
Как прелюдия к геноциду турецких армян, дисбаланс стал проявляться в 1700-х и 1800-х гг., когда неудержимо дряхлевшая и деградировавшая Османская империя начала постепенно разваливаться. Некогда стремительно разраставшаяся территориально Оттоманская держава, простиравшаяся в свое время от Венгрии до Северной Африки, от Кавказа до Йемена, стала нести территориальные потери, начиная с поражений под Веной и Азовом, в 1718, 1774, 1775, 1829 и 1878 г.
При этом ее главным – и всегда победоносным (1854-56 гг. не в счет) противником выступала Российская Империя, не скрывавшая официальную цель своих войн против турок – 'Проливы, Крест на Святую Софию, наш щит на врата Цареграда'! Этот неудержимый коллапс 'Блистательной Порты' усугублялся также перманентным экономическим кризисом, вызванным устаревшим строем 'больного человека Европы' и его общей технической и технологической отсталостью.
Хотя реформы, навязанные султану западными странами, совсем не облегчили положение турецких армян, но из-за них турки стали отождествлять армян (как и прочих 'гяуров') с враждебными традиционным исламским ценностям западными державами. Ситуация еще больше осложнялась инспирированными Западом проявлениями надежд турецких армян на национально-культурное возрождение. На фоне собственного глубокого национального упадка турки столкнулись с выдвигавшимися армянским меньшинством требованиями все большей национально-культурной автономией – хотя и в рамках Османской империи (до поры-до времени, разумеется!).
Исходя из политических и экономических изменений, представлявшихся многим из них катастрофическими, представители господствующей турецкой группы становились все более разочарованными и 'отчужденными' от своего формально все еще господствующего положения. Они стали искать причины этого 'отчуждения' и, как водится, козлов отпущения.
Армяне и – в меньшей степени – греки и христиане-айсоры (потомки древних ассирийцев), уже столетиями служившие мусульманам в качестве таковых и все больше отождествляемые турками с
