Нюргун Боотур Стремительный

А Кыскыйдаан Куо
Залопотала в ответ:
— Алаата, богатырь!
Отказываться поздно теперь!
Будь мужчиной,
Бери свой меч
И руби смелее мой клюв,
Укороти железный мой нос,
Маленький — на моем лице —
Красивый носик оставь! —

И семисаженную шею нагнув,
Плотно прижала она
К плоскому камню
Сопящий свой клюв,
Журчащий «чуур-чаар».

И сказал Юрюнг Уолан:
— Ты сама вынуждаешь меня
Делать то, что я не могу...
Если вред причиню, исцелит тебя
Дьэсегея живая вода! —
Тут взмахнул он блестящим мечом-пальмо́й,
Ударил невесту свою
По шее длинной ее,
Голову ей отсек.

Дух ее челюсти и языка
Вылетел из пасти ее,
Завертелся, в ящерицу превратясь,
И пропал, свистя и смеясь...

Потухшие закатив глаза,
Отрубленная голова
Простонала, зубами скрипя,
Мертвою пастью своей
Проклятье провыла она...

ГОЛОВА КЫСКЫЙДААН КУО

Алаатанг-улаатанг!!!
О, тяжко, о, больно мне!!!
Милосердного племени сын
С поводьями солнечными за спиной,
Ты ненавистен мне!

Заманил меня в западню,
Обманул меня и убил...
Ты обрек теперь на гибель себя,
Ты проклят теперь навек...
Три светлых твоих души
Рассеются без следа...

О, как билось могучее сердце мое!
О, как влюбилась я
В белую плоть твою!
О, как жаждала я тебя,
Предалась тебе всей душой...

Предательством черным ответил ты!
Я погублена коварством твоим,
Отрублена моя голова...
Заклятьем последним своим
Заклинаю, убийца, тебя:
Чтоб вовек тебе женщины не обнимать,
Чтоб тебе с женою не спать,
Чтоб жене твоей не рожать,
Не носить детей, не качать!

Ну, а если ты
Детей породишь —
В дни, когда
Твой сынок подрастет,
Лук и стрелы впервые
В руки возьмет,
Когда под кровом твоим
Красавица-дочь подрастет,
Ножницы в руки возьмет
Нежной прелестью расцветет,
Я проскочу в твой дом
Сквозь трубу очага твоего,
Я отомщу тебе!
Если не с тебя самого,
То с твоих рысенят взыщу!