Самые толковые среди нихБе́столку сходили с ума;Самые крепкие головойБезголовым делались дурачьем,Поглупели начисто мудрецыИ пропали, костьми полегли!А все же я не могу понять,Как можно так восхвалятьДевчонку с бледным лицом,Мочащуюся под себя?!Никакой я не вижу в ней красоты!Все достоинство у нее —Только лица белизна,Хорошего в ней только и есть —Кожа бледная, как молоко...А к тому же —Так мал ее рот,Что не может она по-нашему есть,Не справится с настоящей едой...Пусть мне даром ее отдадут,Я и даром ее не возьму!Нет, хаять я не хочу,Но плоха оказалась она —Невестка моя хотун!А ты, Юрюнг Уолан,Летающий на Мотыльковом конеВыше изгороди столбовой,Выйду я теперьПоглядеть-поглазетьНа этих прославленных богатырей,Что сюда состязаться пришли!Ты, хозяин праздника молодой,Кюн Дьирибинэ-богатырь,Ездящий на сивогрудом коне,Пойдем-ка со мной к гостям,Потеху пора начинать,Круг широко развернутьНеуемного смеха,Бешеных игр! —Молвив это,Мелькнул и пропалПарень Суодалба...В тот же мигОчутился онНа темени знаменитой горы,Что зовется: Кюн-Тулуур-Хайа,А еще — Айыы-Тайбыт,А и́наче — Кюн Кербют[257];Несуразно огромный он,Сразу видимый всем, на горе,Подбоченясь, важно стоял,Надменных разглядывая гостей.Самую богатую знать,Самых отчаянных главарей,Самых башковитых князей,Неугомонных в злом озорстве,Ненасытных в зависти и грабеже —Верхнего мира богатырейНачал парень СуодалбаОбидной бранью долбить,Издеваясь, язвить,Насмехаясь, дразнить;Никому не давая слова сказать,Самым знатным гордым гостямНачал прямо в лица плевать.Далеко он с горы плевал,Прямо в цель плевком попадал...Гости опомниться не могли,Увертываться не успевали они,Прямо в морды им,В выпученные глазаЛетели его плевки.Начал прыгать Суодалба, скакать,Стал носиться туда и сюда;Закоптелая черная морда егоВытянулась еще больше в длину,Сажа сыпалась густо со скул...Громко шлепали,Брызжа слюной,Обвислые, толстые губы его,Черный его, растущий торчком,Потрескавшийся каменный носТам и сям мелькал,Совался везде,Там, где не ждали его...СУОДАЛБА
