Сидящая на крови Убитых ею врагов, Скачущая по бранным полям На Красно-чалом коне, Прекрасная Кыыс-Нюргун Задумала, говорят, Преследовать всюду меня По моим широким следам, Чтобы, толстую кожу мою разрубив, Суставы мои сокрушив, Надеть мне на шею ярмо, Уши у меня оторвать, Сделать меня рабом... Пока не треснули у меня Крепкие шейные позвонки, Доблестного племени сын — С дороги своей не сойду, Добром не отъеду я. Чтоб не обесславилось имя мое, Я — прославленного племени сын, Собрался, тронулся в путь, Обратно не поверну...» Так, задумав думу свою, Не раздумывая в пути, Избранник средней земли Прославленный Нюргун Боотур Поехал жену добывать... Тридцать дней и ночей подряд Волю давая коню Споро ногами перебирать, Копытами грохотать, Девять ревущих смерчей закрутив Бешеной скачкой своей, Обрушивая с высоты Буйный ливень, Летящий снег, Тучами до белых небес Черную пыль клубя, Песчаную подымая метель, Каменную взметая пургу, Заставляя молнии полоскать Заставляя по следу греметь Четырехраскатистый гром, Прямиком летел Нюргун Боотур... Над вершинами кучевых облаков Слышался крик его; Над хребтинами Грозовых облаков Раздавался голос его. Разрывая грудью коня Черные облака, Взбаламучивая Белые облака, Как проносящийся ураган, С треском валя Деревья в тайге, Голосящие вслед ему, Хрипящие позади, Миновал он великий путь, Пересек необъятный простор И увидел окраины Чуждой земли, На светлое лоно вступил Неведомой стороны. Страна Томоон-Имээн Привольная открылась ему, Страна Кимээн-Имээн Засияла в его глазах, Страна Хамаан-Имээн Раскинулась широко. Не знающая ни зимы, ни снегов, Покрытая, будто шелком цветным, Бегущей волнами травой, Ветрам открытая степь, С бескрайней далью такой, Что невидимы очертанья ее — Даже быстрая птица-стерх Семь дней и ночей подряд Крыльями в полете свистя, Эту ширь не перелетит; Такой безбрежный простор, Что даже птица-журавль, Восемь дней и ночей летя, Не достигнет предела его, Не опустится на крайнем мысу, — Вот такая диво-страна, Сверкающая, в ярком цвету, Простерлась у ног его...
