Причитая и плача, сказала бы нам, Что больше надежды нет, Мы не стали бы дольше терпеть! Мы бы сами убили себя, Бросясь на острия Сверкающих копий своих! — Так роптали богатыри Племен айыы-аймага, Так в отчаяньи восклицали они... Громкие восклицания их, Ропот неумолкающий их Превратился в шестиязыкий огонь, Воплотился в серный Синий огонь. Семь илбисов неистовых В том огне Яростно воя, взвились, Понесли и бросили этот огонь На восьмиветвистое древо Аар-Лууп. Охватило пламя могучий ствол, Потрескивая, побежало вверх, Коснулось нижних ветвей, Дымом застлало Лиственный свод. Вихрь налетел, зашумел, Грозно зашелестел Широколапой густой листвой, Раскачал огромные восемь ветвей, С треском ломая сучья на них; Тяжелые золотые плоды Стали падать с нижних ветвей, Посыпались с верхних ветвей; Словно рыбьи серебряные хвосты, Захлопала, затрепетала листва... Завыл илбис, затянул Воинственную песню свою. Птицы тучей слетели с ветвей, Захлопали крыльями, Прочь понеслись; Звери, прятавшиеся в тени Древа жизни Аар-Лууп, Жалобно в испуге крича, Кинулись убегать... Исполинский свод серебристой листвы, Куда прилетала порой отдыхать Благодатная Иэйэхсит, Где обитала всегда Сама Аан Алахчын, Весь огромный купол густой листвы Покрылся дымом седым; С треском шатался могучий ствол, Ветви раскачивались все сильней; Красный камень — Опора толстых корней — Раскалывался, Дробясь, как дресва... Предназначенная охранять Желтую благодать земли В долине Кыладыкы, Вышла из шумной листвы Аан Алахчын, Манган Манхалыын, Надела на плечи свои Ниспадающие спереди и позади Подвески чеканного серебра, Накинула на себя Длинную одежду свою Из драгоценных мехов. Вспыхнула благородная кровь В сердце Аан Алахчын, Во весь свой высокий рост Выпрямилась она; Блеснувшие на ее глазах Смахнула слезы она Золотыми ладонями рук. Где упали слезы ее, Два озера, шумя, разлились — И четыре гоголя с высоты Опустились на́ воду их, Хлопать крыльями стали, нырять... Аан Алахчын, Манган Манхалыын Выпрямилась во весь свой рост, Высотою с дерево стала она; Косы длинные до земли опустив, Глаза блистающие подняв К трехъярусным небесам, Протяжно петь начала... Звучным голосом пела она, Взывая к сидящему в высоте Юрюнг Аар Тойону — Отцу своему В шапке из трех соболей, Чье дыханье — нежный зной,
