Волосы поднялись. Понял Нюргун Боотур — Зверь его вызывает на бой; Взревел богатырь, Как свирепый бык, Прямо на лося Прянул он, Ударил зверя по голове, Ударил со всею силой своей Каменным кулаком. Череп лося, Как гриб-дождевик, Рассыпался под ударом его; От размаха могучего своего Поскользнулся сам Нюргун Боотур, Без опоры оставшись, упал На огромную каменную скалу, Где вековые деревья росли. Деревья в паденьи своем сломал, Скалу, как дресву, раздавил... Сильно перепугался он, На ноги быстро поднялся он, Огляделся вокруг себя — Лось невиданной величины Недвижимо лежал на земле, Не было у него головы, Голову снес богатырь кулаком. Видя первую победу свою — Силы своей торжество, Радостно юноша закричал, За ноги задние лося схватил, Волоком за собой потащил. Быстро с добычей вернулся он К жилью своему — На обширный двор, К дому серебряному своему, К дымному очагу... Темную тяжелую дверь, Которую семьдесят семь человек, Напирая плечами семь дней и ночей, Растопырив ноги, кряхтя, Не смогли бы приотворить, Чтобы палку в щель пропихнуть, Эту грузную тяжкую дверь Настежь Нюргун распахнул; Дверь открылась, весело хохоча, Доска, на которой он Добычу хотел рубить, Пробренчала: — Иду, иду! — И, плавно кружась, прилетела сама. Порожденный илбисом самим, Подпрыгивая на топорище своем, Широкий топор прибежал, Кованный из тридцати слоев Чародейных сплавов стальных; Маленький острый нож Сам, подпрыгивая, прискакал, Шкуру начал с лося сдирать. Стремительный Нюргун Боотур Посмотрел на свою сестру, Оглядел ее с головы до ног, — Одета красиво была она В драгоценные собольи меха; Столько было на ней куниц, Сколько выдержать бедра могли, Столько сверкающих серебром Камчатских морских бобров, Сколько подымала спина. Поглядел на брата младшего он — Тот сидел, сверкая белой броней Из трех пластов серебра; Ровдужная одежда на нем Была соболями опушена, Красной кожи его сапоги Были шиты узором цветным. А потом на себя поглядел Нюргун — И стало стыдно ему: — Ох, и трудно же будет мне Нагишом по далеким странам ходить! — Одеться он захотел, Шкуру с лося проворно снял; Еще мокрую, шкуру добычи своей На колени себе расстелил; Шкуру передних ног На руки себе натянул; Шкуру, снятую с задних ног, На ноги напялил себе И порадовался — он решил, Что одежда его хороша.
