отчётливо ощущала, что и музыка, и слова песен, да и сам облик исполнителей и слушателей — всё отличалось от того, что считалось «IN» у эранийских элитариев. Ширли охватила робость, но в то же время ей нравилось смотреть, как эти дети открыто и заразительно веселятся.
Особенно после неприятной ссоры с братьями…
Ширли робко стояла чуть в стороне и с робкой улыбкой смотрела на поющих и играющих близнецов. Вдруг обладательница шикарной косы подняла глаза, заметила Ширли и пристально, с приветливой улыбкой взглянула на неё: «Иди сюда, девочка, ты хочешь послушать музыку? Посиди с нами!» Ширли, покраснев от смущения, поблагодарила девочку и присела рядом с нею прямо на тёплый мягкий песок, положив рядышком коркинет. Мальчики-близнецы глянули на неё с улыбкой и погладили свои старенькие гитары: «Понравилась наша музыка?» — «У-у!!! Конечно!
Пожалуйста, поиграйте ещё! Я очень люблю хорошую музыку. Если это музыка, а не…» — оборвала сама себя Ширли.
Компания незаметно переместилась к низенькому раскладному столику, уставленному всевозможными лакомствами. «А я знаю, кто ты. Ты дочка папиного шефа! Вот только не знаю, как тебя зовут?» — проговорила пригласившая её девочка, протягивая ей блюдо, доверху наполненное домашней выпечкой. — «Ширли Блох…» — «А ты разве не из йеменитов?» — громко спросил один из близнецов, машинально перебирая струны старенькой гитары красивыми длинными пальцами. Ширли почему-то взглянула на руки старшей девочки, потом на свои тонкие смуглые руки и смутилась. Девочка сверкнула глазами на неугомонного нетактичного брата, и тот смутился. Другой близнец укоризненно посмотрел на брата и смущённо спросил, как бы желая сгладить реплику братишки: «Значит, ты дочка Моти Блоха, папиного шефа? Сестра права?» — «Да, Моти Блох — мой отец! — гордо вскинув голову, отвечала Ширли. — Я на папу похожа, все говорят, а он в самом деле похож на йеменита, хотя его прадед из Западной Украины. Бабушка Дина, на которую мы с папой похожи, не помнит своих родителей: её воспитала приёмная семья в кибуце». Дети не заметили, что сидящие чуть поодаль родители переглянулись с улыбкой. Старшая девочка сказала: «А наш папа — Бенци Дорон. Мама у нас медсестра, её зовут Нехама, — и кивнула в сторону улыбающихся родителей. — Меня зовут Ренана, мне 14 с половиной, нашу младшую сестричку — и она обняла смущённую сестрёнку, которая глядела на незнакомую девочку в брючках во все глаза, — зовут Шилат, ей скоро 8. А кстати, сколько тебе лет? По виду ты ровесница нашим близнецам, им почти 13». — «То есть они почти бар-мицва?» — «Ага! Через 2 недели празднуем!» — горделиво глянула Ренана на братьев. — «Нет, я старше: мне 14 исполняется меньше, чем через месяц», — застенчиво мотнула Ширли головой. Ренана продолжала, указывая уже на близнецов:
«Вот этих наших артистов зовут Шмуэль и Реувен, или по-домашнему — Шмулик и Рувик. Видишь? — в светло-лиловой кипе с темно-фиолетовым узором — Шмулик, он из двоих как бы старший — на целый час и 27 минут. Они оба играют на гитаре, а Шмулик ещё учится на флейте. Он выбрал флейту, потому что на ней играл царь Давид, когда был пастушком. Нашего дедушку зовут Давид, рав Давид. Рувик играет только на гитаре, а раньше немного учился на скрипке. У него — наоборот: кипа темно-фиолетовая, а узор бледно-лиловый. Это я им так связала, чтобы по этим кипам их могли различить. Есть ещё приметы, но это… только для нас, родных и близких. Наши близнецы занимаются в музыкальной студии «Тацлилим» у нас в Меирии, поют в хоре мальчиков, ну, конечно, дуэтом. И солируют при случае». Ширли кивнула и пробормотала, с трудом справляясь с робостью и смущённо улыбаясь несколько в сторону: «А я почему-то подумала, что вы тройняшки!.. — помолчала, потом заявила: — У меня тоже есть братья-близнецы, старшие: им 16 с половиной…
Они на два с половиной года старше меня». Она с интересом взглянула на близнецов Дорон, подумав, что никогда в жизни не смогла бы их отличить друг от друга, и даже разные расцветки кип не помогли бы, только б запутали. Ренана засмеялась: «Мы трое очень похожи на папу, видишь? А ты, наверно, просто маленького роста, да? В классе самая маленькая?» — «Ага! — снова смущённо улыбнулась Ширли. — У нас в семье вообще нет гигантов… Не… у папы младший брат высокий…» — и она смущённо замолкла.
Нехама снова улыбнулась, ласково глядя на Ширли, но девочки были поглощены разговором друг с другом и на старших внимания не обращали. Поэтому они не услышали, как Нехама тихо пробормотала: «Хочется верить, что эта девочка у Рути удачнее сыновей… Не такая жестокая…» — «Конечно: у неё, смотри, какое личико мягкое и доброе… Не может она быть жестокой!.. Рути и Моти ведь совсем не злые», — на ушко ей прошептал Бенци.
Ренана обернулась в сторону пляжа, где в отдалении суетились трое парней: «Вот где они, наши мальчики! Ты видела, как наш друг Ирми показывал высший пилотаж на коркинете?.. Нет, пожалуй, это и не коркинет, и не скейтборд… Они его только-только собрали, вот он и решил покрасоваться, наш Ирми… — певуче произнесла Ренана и почему-то покраснела. — Он очень озорной, хоть и взрослый. Он и Максим — друзья Ноама, нашего старшего брата! Ноаму 17, и он учится в йешиват-тихоне. Знаешь, наверно, йешиват-тихон hилель у нас в Меирии?» — «Не-а… Откуда мне знать!..
Мои братья учатся в гимназии Галили. — Ширли замолкла и нахмурилась, потом задумчиво проговорила: — Я не хочу туда идти, а они говорят, что все в нашей семье должны идти туда — там все элитарии учатся!» — пробормотала Ширли. — «А-а-а, ну да, вы же элитарии!» — насмешливо протянул близнец в кипе потемнее, поглаживая старенькую гитару и со смущённым интересом искоса поглядывая на Ширли; ему почему-то очень хотелось говорить с незнакомой девочкой, всё равно, о чём. — «Так у нас говорят… Элитарии — это… э-э-э… Ну, те, которые живут в Эрании-Алеф-Цафон, а главное — в Эрании- Далет. Но главное — они э-э-э… силуфо-куль… очень любят…» — нахмурилась Ширли. — «Ага-а-а!.. — покивали головой смешливые близнецы и переглянулись. — А ты, стало быть, не любишь?.. Ну, коли так называешь!» — пояснил мальчик, переведя смущённый и немного испуганный взгляд на Ренану, вперившую в него грозно сверкающий взгляд. Ширли во все глаза смотрела то на Ренану, то на разом засмущавшихся близнецов: она уже поняла, что её новая подруга держит своих младших братьев в ежовых рукавицах, стараясь спуску им не давать. И озорные неугомонные мальчишки, как ни странно, слушаются её, а может, и побаиваются.
Ширли давно не чувствовала себя так легко и умиротворённо, как среди этих детей из совершенно незнакомого ей круга. Даже неуёмная, при всей доброжелательности, активность новой знакомой не подавляла её. Она то и дело с интересом оглядывала правый склон Лужайки. Немного поодаль она увидела сложенный из кирпичей мангал, в котором тускло чернели погасшие угли. А подальше — ещё с десяток таких же печально и тускло черневших мангалов. Интересно они это придумали!.. Не то, что у Блохов, как, впрочем, у всех элитариев: дорогой красивый мангал из фирменного торгового центра…
Маленькая Шилат молча во все глаза смотрела на Ширли, на её узенькие брючки и блузочку с короткими рукавами, пока мама что-то ей не прошептала на ухо. Девочки оживлённо беседовали, и Ренана усиленно подкладывала на тарелочку Ширли новые и новые угощения, невзирая на робкие и слабые протесты своей новой знакомой: «Кушай, кушай! Ты худенькая, тебе это не вредно! Это мама с Шилат испекли!» — гордо поведала она новой подруге, подливала ей в стакан то колу, то сок. «Эта малышка уже печёт?» — тихо и удивлённо спросила Ширли. Ренана горделиво кивнула, улыбнувшись сестрёнке: «С мамой вместе. Они друг другу помогают. Маме одной было бы трудно столько сразу приготовить, а Шилат это дело любит. Это мама её научила!» — гордо сообщила она.
Удивительно, как двух девочек-ровесниц, выросших в разных средах, потянуло друг к другу, как они тут же принялись непринуждённо болтать о том, о сём!.. Тон задавала, конечно же, бойкая и активная Ренана, спрашивая Ширли, где та учится, чем увлекается, какую музыку любят в их семье. Выяснилось, что обе девочки страстно увлекаются рисованием и столь же страстно любят слушать музыку. Ширли рассказала, что любит рисовать серии картинок из жизни фантастических зверушек, нарисованных в виде весёлых кактусят, весёлых облачат, а то ещё весёлых огоньков…
Она мечтала, когда вырастет, рисовать комиксы, а ещё лучше — создавать мультфильмы в этом своеобразном стиле. Ренана, напротив, хотела создавать декоративные орнаменты для вышивок и вязания, а ещё — модели красивой одежды. «Ну, и шить, конечно!» — прибавила Ренана, подбородком указав на свои и сестрины юбки и блузки, кивнув в сторону мамы, на которой был джинсовый сарафан со столь же изысканной вышивкой и по подолу и вокруг треугольного выреза.
Девочки договорились в ближайшее время встретиться и нарисовать что-нибудь вместе, может
