спросил его Ноам, упорно не глядя на Ширли.
— «А зачем? Мой отлично работает! Не в том возрасте, чтобы такими игрушками увлекаться. Но сейчас, увидев, понял, что не совсем прав был», — и он передал аппарат Ноаму, а тот кивнул Максиму. Оба они склонились над та-фоном Ширли.
Максим сфотографировал аппарат, целиком уместившийся на ладони Ноама. Ирми повертел аппарат и вернул его девочке, сказав: «Ну, спасибо. Идея мне понравилась! Не дураки над нею поработали, ох, не дураки!» — «У братьев ещё круче: там у них зачем-то цветомодуляции во время разговора включаются…» — тихо обронила Ширли.
Друзья лакомились, перебрасываясь быстрыми репликами, как мячиками пинг-понга, стараясь не обращать внимания на звуковой фон, создаваемый уныло-бодряческими композициями группы «Петек Лаван».
Через пару столиков сидела шумная группа молодёжи, несколько парней и девушек.
Наряды девушек были смелее, чем это обычно принято в Меирии. Обращали на себя внимание преобладающие в их одеяниях оттенки — яркая и чересчур пёстрая, однако, не лишённая экстравагантного изыска, смесь всех оттенков болотного с младенчески-розовым, с переливами в бордо. На головах двух парней каким-то чудом держались крохотные кипы, цвет которых сливался с цветом волос — надо было сильно приглядеться, чтобы их увидеть. Остальные парни были и вовсе без кипы.
Вдруг высокая, тощая, костлявая девица с тусклыми прямыми, похожими на сероватую солому, волосами, резко выпрямилась и демонстративно уставилась на Ренану с Ширли. Следом за нею их принялись буравить несколько пар любопытных глаз её спутников. Девицы с выражением нарочитого изумления уставились на Ширли, многозначительно переводя глаза на Ноама. Время от времени компания окидывала взором Ренану и тут же переводила взоры на Ирми.
Ренана и Ширли отлично знали эту девицу — это была их соученица Мерав Ликуктус, известная в ульпене сплетница. В глаза бросалась слишком мощная для девочки челюсть и резкие, угловатые движения, но более всего — мимика широкого костлявого лица выдавала поразительную смесь угодливости с ехидством. На лице выделялись маленькие юркие глазки непонятного цвета. При всём, при том, в плоской фигуре, во всём облике девицы был какой-то непостижимый шарм, что притягивало к ней взоры парней. Рядом с Мерав сидела похожая на неё девушка постарше и отличающаяся от Мерав отсутствием угловатой худобы, более правильными чертами лица, да и взгляд маленьких круглых глаз был осмысленней и выразительней, чем у Мерав. Она прижималась к эффектному светловолосому парню без кипы, склонив голову ему на плечо. Это была старшая сестра Мерав, Керен. Она училась вместе с близнецами Блох в гимназии Галили (до их поездки в Австралию) и кое-что слышала от них о младшей сестре. И вот теперь она с нескрываемым интересом разглядывала эту упёртую антистримершу. Подумать только, в какой компании крутится эта сестрица близнецов Блох! — среди отпрысков известного фанатика Дорона (как раздражённо называл его отец)! Она первая просекла, какими взглядами и улыбками обмениваются между собой Ширли и Ноам, о чём тут же поведала своим спутникам. О, теперь-то будет о чём порассказать братишкам Блох при встрече, будет, чем их удивить!
По Меирии давно уже ходили слухи, что отец сестёр, Зяма Ликуктус, ныне чуть ли не правая рука одного из боссов «Лулиании», Тима Пительмана. Это явно воодушевило обеих сестёр, возомнивших себя чуть ли не принцессами-элитарочками.
Впрочем, Керен могла с полным правом отнести себя к элитариям — обучение в гимназии Галили давало ей для этого некоторые основания.
Ренана старалась не обращать внимания на компашку сестриц Ликуктус, устроившуюся неподалёку, но направленные на неё любопытные взоры раздражали. Она вспомнила рассказы близнецов и их друзей- студийцев о том, что в Меирии вокруг девиц Ликуктус и их парней начала группироваться молодёжь определённого толка. Среди них сёстры Ликуктус и внедряли открытость и интерес к новым культурным веяниям, прежде всего — к струе подобающей цветовой гаммы. Сначала они ограничивались своим узким кругом, но потом стали действовать шумней и активней, чтобы распространить своё влияние на всю меирийскую молодёжь. В сфере насаждаемых ими музыкально-эстетических предпочтений были группы «Петек лаван», «Шук Пишпишим»,
«Шавшевет», и даже таинственная (но слишком быстро куда-то испарившаяся) группа «Шампаньи». Взрослое население Меирии с этим ничего поделать не могло (а кое-кто, может, и не хотел) — в головы людям слишком прочно вбили непреходящую ценность демократии и свободы самовыражения, особенно когда дело касалось молодёжи. Позже у этой компании появились и другие, и не только музыкальные, пристрастия, но об этом они предпочитали до поры, до времени не распространяться. Эту группу молодёжи острословы из «Тацлилим» сначала назвали зямики — по имени отца сестёр Ликуктус, почти сразу переименовав их в зомбиков. Ренана почти не сомневалась, что эволюция клички была идеей её братьев- близнецов.
Зомбиков было в Меирии немного, но это не мешало им задавать тон в любимых местах отдыха молодёжи, живущей в этом пригороде Эрании, о предполагаемом слиянии которого с Эранией давно шли разговоры, в последнее время отнюдь не безуспешные. Ясное дело, зомбики были самыми горячими сторонниками «слияния города и деревни». Теперь Ренане пришлось убедиться, что зомбики не только стали постоянными посетителями любимой молодёжной кафушки «Шоко-Мамтоко» на центральной площади Меирии, но и начали незаметно вытеснять оттуда тех, кто не желал принимать их эстетическое кредо.
Неожиданно Мерав встала и приблизилась к столику, за которым сидели шестеро друзей. Она остановилась напротив Ренаны, слегка облокотившись на спинку стула Ирми. «Ой, девочки, какая неожиданная встреча! Мы и не знали, что вас можно тут встретить — ещё и не одних! А разве родители и раввин разрешают вам посещать по вечерам кафе, да ещё и с мальчиками?» — «Hi, Мерав, — прохладно откликнулась Ренана. — Никаких проблем! Мы с Ширли пришли сюда с моим братом и его друзьями.
Видишь? — нас тут целая компания. Ты же знаешь, что наше общежитие в десяти минутах ходьбы отсюда…» — «Нас с сестрой сюда пригласили наши мальчики — мы тут тоже большой компашкой! — похвасталась Мерав. — Сестрёнку… кстати, познакомьтесь: Керен, моя сестра! — и Мерав указала широким жестом на сестру и её парня, который, сдвинув брови, окидывал Ренану оценивающим взглядом, перевёл на мгновенье взгляд на Ширли и снова вперился в Ренану, — её хавер потом отвезёт домой! Вот он, рядом с нею, зовут его Антон! — и она небрежно кивнула в его сторону и пояснила с гордостью: — Он недавно окончил курс в «Самоваре» — и вот…» — «А какой курс?» — вдруг заинтересовался Максим, припомнив лицо этого парня, и эти воспоминания были не самыми приятными. — «Вы, меиричи, можете и не знать!.. — с ноткой пренебрежения бросила Мерав, на что Максим, скрыв лёгкую усмешку, пожал плечами, но ничего не сказал. — Эрания — город большой! Там есть клуб «У самовара», где организованы и уже больше года успешно действуют экспериментальные курсы… короче, неважно!.. Сам Ашлай им покровительствует.
Вот Антон их и окончил. Но об этом — тс-с-с! — и она игриво приложила палец к губам, расширив глаза, — не следует распространяться…» Ирми густо покраснел и отвернулся: он вдруг понял, чем вызван пристальный интерес Антона к Ренане, и ему это не понравилось.
Ренана спросила: «А что, разве вы тоже посещаете это кафе?» — «Ну… как сказать…
Антону захотелось посмотреть, как живёт и отдыхает молодёжь в Меирии: он и его друзья много слышали и читали о Меирии в «Silonocool-News», а вот тут никогда не бывали. Ну, и как-никак «Шоко- Мамтоко»: тут всегда собирается на weekend молодёжь. Я им тоже сейчас рассказала, как тут забавно… в смысле — раньше было!..
Шабат мы провели дома в Эрании… — она помолчала и сделала вид, будто что-то вспомнила: — А, ну, да! Ты же не знаешь: наша семья уже покинула эту убогую Меирию. Гнилое место! Тут неприлично жить людям папиного круга. И в синагоге на него косо смотрят… не стараниями ли вашего папочки?» — недобро прищурилась девица. Ренана сочла за лучшее пропустить выпад Меривы мимо ушей и промолчала.
Ноам напрягся, но ничего не сказал.
«Вот папа и купил квартиру в Эрании-Алеф — так нам его шеф адон Тимми посоветовал, и даже
