почти сошли — передай спасибо своей сестрёнке! Шир тоже беседер, она передаёт тебе привет! Да, она уже тут, рядом…
Ага… Макс тоже с вами? Отлично! Вы молодцы — мы тоже так считаем… Ну, что ты, Ирмуш, я не сержусь на тебя, я уже давно «отсердилась»… Нет, ты ни в чём не виноват… Ну, ладно, до встречи в шабат!» — и она закрыла та-фон. На лице играла лёгкая грустноватая улыбка. Ширли прекратила рисовать и вопросительно поглядела на подругу, которая продолжала рассеянно улыбаться. Потом проговорила медленно и раздумчиво: «Ирми сказал, что они с друзьями решили объявить этой кафушке и её хозяину бойкот — за всё хорошее, что там сейчас творится! За «Петек Лаван», за отказ проигрывать музыку, которую мы хотим слушать, за атмосферку, за Максима, за то, что он лжесвидетельствовал против нас всех и в пользу зомбиков и этой мерзкой Далилы… как-там-её? Неважно!.. Пусть ему теперь залётные зомбики делают парнасу!» — «Правильно, молодцы ребята, отлично решили. Но жалко: уж очень я любила там горячий шоколад со сливками и ещё кое-что из фирменных блюд…» — «Уж если ужасно хочется отведать фирменные лакомства, которыми «Шоко-Мамтоко» всегда славился, то и мы с тобой смогли бы приготовить кое-что не хуже! Не так, как наша Шилати, конечно. Она у нас вообще мастерица, ещё лучше умеет!» — «Вырастет — свою кафушку откроет…» — «Нет, она хочет, когда подрастёт, открыть домашний садик, мишпахтон, для малышей — только для мальчишек! Поэтому считает, что учиться ей необязательно!» — «А может, в чём-то она и права… Кто знает… Не мальчик ведь!» В этот вечер перед сном, выйдя из душа и разглаживая на себе перед зеркалом новую ночную рубашку, Ширли с грустью обронила: «Вот видишь, среди фиолетовых появились открыватели открытости. А в Далете наверняка нет и не будет больше таких, как я. Я там белая ворона. Мне братья уже не раз это говорили…» Ренана удивлённо глянула на подругу и отозвалась: «Во-первых, ты знаешь только наших ровесников, узкий круг. А что у людей постарше, ты не знаешь. Наверняка, есть немало таких, как ты. Просто они не бросаются в глаза. Ну, вот возьми свою тётю Яэль…» — «Но она же не в Эрании, а в Австралии… Там это проще…» — «Да, — грустно согласилась с нею Ренана и тут же попросила: — Только, пожалуйста, не называй этих так называемых открытых — фиолетовыми. Это мы фиолетовые, а они со своей открытостью — зомбики!» — «Да, зомбики — в самую точку!» — улыбнулась Ширли. — «А ты знала раньше, что сестрица Мерав, Керен, училась в Галили с твоими братишками? Она же ровесница нашего Ноама, как и твои братья». — «Я не знаю, кто там у них учился. Знаю только про их подруг, тоже близнецов, Смадар и Далью. Только не знаю, кто из них чья девушка — то ли Смадар девушка Галя, то ли Далья, а может, наоборот… Говорят, они из Эрании-Бет…» — «Об этой драчке в кафе, Ирми рассказывал, Офелия та-акого расписала!» — «Ага… И по телевизору передавали… Но уж так всё переврали!..» — помрачнела Ширли. — Ведь знаешь, по мнению элитариев, лучше в наркотики удариться, чем завести фиолетового парня.
Даже если ничего такого и нет… А тут ещё и драка, которую мы с тобой, якобы, развязали!.. Вернее, как её описали в «Silonocool-News»…' Ренана, взглянув на растерянное лицо Ширли, рассмеялась: «Ты знаешь, я после всего почему-то боялась встречи с мамой! Ты же знаешь, у нас с ней всё непросто. Но она мне ничего не сказала… Только сестрёнка дулась на меня, но тоже ничего не сказала. Зато бабуля!.. Ты бы видела, сколько к моему приходу напекла пирожков и булочек, чтобы меня после всего этого подкормить — как будто мне вредно денёк поголодать!
Смешная она, бабушка Шоши! Как будто мы не постимся несколько раз в году!»
3. Экспромт
По дороге от ульпены до автобусной остановки Ширли вполуха слушала быструю, сбивчивую болтовню Ренаны. Темой её разговоров, как всегда, был Ирми: Ирми сказал, Ирми позвонил, Ирми обещал… короче, Ирми, Ирми, Ирми… А после приключения в кафе тема Ирми превратилась чуть ли не в постоянную во всех разговорах Ренаны. И Ширли её понимала, как никто…
Ренана в радостном и смущённом воодушевлении предвкушала шабат, который отец и братья организовали в их обновлённом доме в Неве-Меирии. Девочки знали, что на вечернюю трапезу приглашена семья Гидона Левина и, конечно же, неизменные Ирми и Максим с Хели. «Эти двое, похоже, друг без друга уже никуда не ходят, как иголочка с ниточкой», — добродушно посплетничала Ренана. — «Ну, и правильно!
Наверно, скоро будет свадьба», — заметила Ширли.
Девочки заняли в автобусе задние сиденья, и Ренана достала вязанье, попутно продолжая разговор на ту же ключевую тему. Ширли затаённо вздыхала, опасаясь, что у Ноама что-то сорвётся, и он не придёт на шабат (спросить Ренану об этом она постеснялась). Неужели ей останется лишь довольствоваться горящими взорами Рувика? Он, конечно, очень милый, симпатичный мальчишка, но не может идти ни в какое сравнение со старшим братом. Близнецы очень похорошели, похудели, выросли, ещё немного — и догонят, а то и перегонят старшего брата. А Ноам… ничего не поделаешь: длинный искривлённый нос его отнюдь не красил. Но Ноам — это Ноам, и этим всё сказано. Впрочем, обсуждать с Ренаной эту тему после неприятного разговора с родителями Ширли не хотелось.
Когда девочки свернули на тенистую, всю в ярких цветах улочку, где обосновались в Неве-Меирии Дороны, Ренана оборвала себя на полуслове и напряглась, уставившись на просторную «мазду» бледнолилового цвета — это была новая машина Ирми. Она только выдохнула: «Ой… Ирми-и-и… Уже…» Девочки вошли в просторный, светлый салон. Нехама сидела в кресле и листала журнал, поглядывая на Бухи, который был предоставлен её заботам и поэтому очень занят: он деловито и планомерно опрокидывал один за другим стулья, стоявшие в салоне, громко радуясь грохоту, который они издавали при падении. Шилат на кухне гремела посудой и о чём-то деловито переговаривалась с бабушкой Ривкой. Ренана подхватила братишку на руки, принялась тискать и целовать, ласково грозя ему пальцем: «Смотри, не балуйся, а то в манеж посажу… Мама не может за тобой бегать!» Ширли подошла и погладила ребёнка, за что тут же получила маленькой ладошкой по носу. Бухи заливисто засмеялся. Но Ширли исхитрилась и поцеловала шалуна в лохматую медно-рыжую головку.
Нехама слабо улыбнулась обеим девочкам, пробормотала приветствие и попросила Ренану: «Дай мне его, пора кормить и спать укладывать… А то во время трапезы он устроит балаган!..» Ренана осторожно, умело пристроила малыша рядом с мамой.
Нехама дала ему грудь и проговорила: «Папа с мамой приглашены на вечер к Эйялю, моему старшему брату, — пояснила она Ширли. — Так что будет не так тесно и шумно.
Дом у нас тут отличный — просто игрушка! А какой удобный и уютный! Папа и мама постарались, ну, и Бенци, конечно!» — «Отличный дом! И у папы сад просторней, чем был там — ему просто раздолье!» — весело произнесла Ренана. «Да-а… — протянула Нехама. — И всё-таки мне жаль, что пришлось уехать из Меирии: вся молодость с нею связана!.. Всё лучшее у нас с папой — в Меирии и в Эрании: мы же в Эрании познакомились, в старой, доброй Эрании.!. Вам, молодым, этого не понять».
— «Ну что ты, мамуль, ты у нас совсем не старая!» — со смешком запротестовала Ренана, но Нехама только махнула рукой и проговорила, обращаясь к Ширли: «Это верно: тут климат гораздо лучше и здоровее. Мне тут легче дышится, как будто каждый вдох в меня новые силы вливает. Бухи стал гораздо спокойней. И Шилат стала нормально учиться: дедушка за этим строго следит. Собираемся Бухи в маленький частный садик, мишпахтон, отдать — тут есть такой через пару кварталов.
В Меирии с этим гораздо сложнее…» — «Так значит, правильно решили!» — воскликнула Ренана, вставая. — «Да, в общем-то, правильно. Только ты — без руля и без ветрил, вот и попала в историю!.. Спасибо Хели, что вытащила тебя… Зато Ноам пострадал… Такой парень хороший, и так ему не везёт…» — «Ну, мама, — сверкнула Ренана глазами, и голос её возбуждённо и обиженно зазвенел: — Сколько можно! Как будто это не меня оскорбили… Я что же, смолчать должна была?» Нехама только махнула рукой и, поджав губы, проговорила: «Ладно, дочка, только не заводись! А, кстати… помочь сестрёнке не хочешь? Шилати у нас молодец!.. — это уже к Ширли: — Даже в школу сегодня не пошла, чтобы помочь шабат приготовить…
Конечно, самое трудоёмкое мы с мамой сделали, не всё же на ребёнка взваливать!..
Шошана принесла угот и чолнт. Завтра они с Натаном у нас на утренней трапезе».
