друг… Он ушёл в расцвете сил и энергии!.. Убили его злобные фанатики, ненавидящие прогресс и передовую музыкальную культуру. Убил его агрессивный звуковой наркотик шофар…» Миней ещё долго распространялся о заслугах покойного перед жителями Эрании, слишком часто перемежая свой панегирик одними и теми же гневными словесами в адрес злобного фиолетового хулиганья, фанатиков и мракобесов, а также нарушителей порядка и законности в нашей славной Эрании. Над «Цедефошрией» повисла гнетущая тишина. Вдруг она прорвалась истерическими криками: «Это всё мерзкие фанатики насвистали! — Это не угав — это мультишофар! — Наш Ашлай скончался! Его убили фиолетовые!!! — Они ему мстили за то, что ихнюю мракобесную Меирию присоединили к нашей Эрании! — Хаверим! Нас накачали дозой звукового наркотика!!! Ашлая убили — и до нас добираются! — Снять с них все покровы! — Злостные обманщики! Они хотели сорвать культурное мероприятие мирового значения!
— Они нас загипнотизировали мультишофаром или… чёрт-их-знает, чем!.. — Конечно!!!
«Типуль Нимрац»… Фиолетовые примешали к старой доброй флейте наркотический шофар! Они должны ответить за обман! — А главное за убийство! Судить мерзавцев показательным судом! — Где они?!!» Множество глаз уставилось в сторону Юд-Гимеля. Снова зазвучал голос Мезимотеса:
«Мне понятен ваш праведный гнев, хаверим! Но не будем устраивать самосуд — на это у нас есть наши органы защиты правопорядка и законности. И не извольте волноваться: дело поставлено под неусыпный контроль законной власти. Самые злостные антистримеры арестованы. Сегодня мы ещё не можем сообщить вам их имена.
Но мы будем регулярно сообщать вам о ходе расследования этого ужасного преступления. А пока предлагаю всем разойтись по домам. О времени похорон нашего дорогого Ашлая мы вам сообщим дополнительно…»
Моти и Рути по пути к машине слышали со всех сторон реплики зрителей, выходящих из секторов Бет и Вав: «А что было делать! Голос терять? Раз моя кнопка не нажимается, я нажимаю ту, которая нажимается — а это — «Петек Лаван» или эти… ещё того хлеще — придурки «Шавшевет»… Что? А чёрт- знает, откуда они взялись, просто мальчишки выпендриваются! Эти, Жюри, за что-то их любят… Им виднее…» — «Ну, кто же у нас не любит детей! Чем больше выпендриваются, тем больше их любят!..» Ловя обрывки этих разговоров, Рути шепнула Моти: «Интересно, что про Ашлая они и не вспоминают! Только про Турнир да про то, кто какую кнопку нажал… Человек же умер — не муху прихлопнули!..» — «Их это мало волнует: не друг и не родня… Его в Эрании никто особенно и не любил-то… Пришлый человек, бесцветный «Чего-изволите»… — так же тихо откликнулся Моти и, помолчав, добавил уже совсем еле слышно: — Я уж не говорю, что суета вокруг ложи для высокопоставленных чинов из ирии началась ещё в антракте, задолго до выступления этих… Я обратил на это внимание, но значения не придал. Я почти уверен, что его приступ к шофарам и фиолетовым никакого отношения не имеет и иметь не может. Но только… тс-с… об этом…» — «Я что же, совсем не понимаю?» Ширли молчала, ни на кого не глядя, упрямо закусила губу. Ухватив слова отца, она тут же вспомнила про сообщение, полученное Хели в антракте, и — как это их всех напугало, но решила ничего не говорить отцу: сзади тяжело топали братья.
Она-то знала, как действует силонокулл. Об угрозе Галя насчёт домашнего ареста она успела забыть. Впрочем, и Галь с Гаем тоже: они собирались всю ночь праздновать со сподвижниками оглушительную победу прогресса на Турнире. Ширли тихим срывающимся голосом попросила отца снова позволить ей сесть рядом с ним.
Моти молча кивнул, и Рути села на заднее сидение, где по-хозяйски расселись довольные и торжествующие близнецы. Увидев, что с ними рядом опять садится не сестра, над которой они уже готовились на радостях вдоволь покуражиться, а их толстушка-мать, они хором возмутились: «Ну, почему, dad? Мы же не раз говорили: нет тут места для толстой маманьки! Прикажи пигалице сесть на своё место!» — «Я сказал — нет!!! Она сидит рядом со мной!» — вдруг яростно выкрикнул Моти. Его глаза сверкнули при этом так яростно, что Рути, Ширли и близнецы в страхе отшатнулись. Все безропотно уселись на свои места. Но мальчишки продолжали всю дорогу ворчать и громко шептаться. Ширли откинулась на сиденье и закрыла глаза…
Машина понеслась в сторону Эрании-Далет. Моти молчал, с мрачной яростью глядя на дорогу. Становилось ясно, что результаты Турнира приведут к решительным изменениям всей их жизни. Но никто ещё не знал, к каким и насколько…
«Я вот чего не могу понять, — медленно заговорил Арье. — Почему, если он умер более часа назад, а сам приступ у него начался в первом отделении, об этом говорят только сейчас?.. Ведь мы об этом узнали почти сразу…» — «По своим неофициальным каналам…» — уточнил Амихай. Ирми глухо пробормотал: «Теперь вы оба понимаете, почему ваших сыновей пришлось срочно удалить отсюда, и они должны какое- то время пожить вне дома? Не волнуйтесь, им будет обеспечено всё, что нужно, даже почти такой же, как дома, строгий контроль за занятиями — с ними будут их руководители. А вам… Эх, если бы и вы могли куда-то из Меирии на время исчезнуть…» Амихай мрачно молчал — он понимал, что это в основном из-за него семья вовремя не перебралась в Неве-Меирию, куда их усиленно звали сестрёнка Мория и её муж рав Эльяшив Бен-Шило. Кроме того, он не знал, как Адина прореагирует на то, что он вернётся без Нахуми, и заранее опасался её реакции.
Ошеломлённые и сбитые с толку немногочисленные оставшиеся в секторе после налёта дубонов фиолетовые постарались поскорее и как можно незаметнее покинуть «Цедефошрию», серьёзно опасаясь вспышки умело направляемого гнева далетариев. Никому не хотелось в «Цедефошрии» обсуждать происшедшее — как сам Турнир и его итоги, так и загадочную смерть Рошкатанкера.
Сзади рядом с Максимом пристроился возникший непонятно откуда Ронен, попросив подбросить его к старому дому Доронов, который они сняли у Бенци и где только недавно оборудовали свою маленькую студию. Он сказал, что Гилад уже отвёз туда четвёрку «Типуль Нимрац». Когда Ронен покинул машину, Ирми свернул к главному шоссе, ведущему в Неве-Меирию. Молчавший всю дорогу Максим неожиданно спросил: «Кстати, Ирми, что у вас с руллокатами? Тумбель действительно закрыл их производство?» — «Сразу же после налёта на магазин Иммануэля… Когда daddy стало ясно, что продавать их в Арцене мы не можем, пропал смысл их тут производить. Бедняга Иммануэль, он-то за что пострадал? И как он не заметил, что кто-то в сейф забрался и спёр документы!.. Не верю, что кто-то из его служащих продался! Я уверен, без прихлебателей Тумбеля, не обошлось…» Ирми помолчал и снова заговорил, мрачно поглядывая на дорогу: «Ведь я ему продал магнитный замок для сейфа, и карточка была только у него… никакие сбои электросети этому замку были нестрашны… Сам знаешь…» — «Наверно, кто-то узнал принцип действия нашего магнитного замка — и сотворил отмычку». — «Я был уверен, что это невозможно… Жаль, что у Иммануэля не спросить, кому он ещё доверил эту карточку…» — «Да, а проверить вокруг сейфа… никак?» — «Да, неизвестно, когда документы были похищены! Он сам от потрясения двух слов на допросе связать не мог. Весь посёлок знает, что его магазин существует много лет, что всё чисто, зарегистрировано, но не осталось никаких подтверждений…
Накрылся магазин Иммануэля, а с ним — и всё дело… Опытные и матёрые адвокаты daddy оказались младенцами рядом с Кастахичем… Зато в Калифорнии дело идёт отлично. Пришлось всё производство возвращать обратно. Столько вложили в организацию производства в Неве-Меирии — и вот…» — «Зато у нас остались та-фоны оригинального дизайна…» — «Поэтому я и взял курс бизнеса и управления. Заменю отца…» — и Ирми замолк.
Максим вспомнил разговор с пьяненьким Вованом в «Самоваре»: тот предложил ему работу в фирме по продаже летающих тарелок. Он пробурчал: «Дело прошлое, но зачем ты болтанул о руллокатах…» — «Ну вот!.. Ты снова о том же… Я хочу забыть, мне очень неприятно всё это вспоминать, а ты…» — «Ладно, прости…
Просто обидно — может, это погубило отличный бизнес…» — «Это не самое худшее во всей этой истории…» — не своим голосом пробормотал Ирми. Максим снова замолк и мрачно уставился на ночное шоссе, потом тихо проговорил: «Хели советует продолжать тренировки по борьбе, особенно после того, что сегодня случилось…
Ведь у тебя так хорошо пошло, Ирми… Только надо Ноама обучить приёмам самообороны…» — «Ага… Надо бы… Но он же ни за что не хочет…» — буркнул Ирми сердито.
