известное. Понятно, что всё переврали. Нет, надо было быть последовательным: уж если решил действовать бездействием, так зачем составлял учение?.. Гордыня, вот оно что…
Появилась старушка, жена Лавра Фёдоровича; её имени Боб, к стыду своему, не знал. Она толкала перед собою сервировочный столик с колёсиками, на котором стояли чайник, чашечки, стаканы и блюдечко мёда.
– Что бы я без тебя делал, – надтреснутым ласковым голосом пробурчал старик.
– Голодным бы сидел, – строго сказала она и вышла.
Пока Боб разливал по чашечкам чай, Гроховецкий говорил будто бы сам себе:
– Сначала всё было не так. То, что я изучал в юности, теперь знаю только я. Многое куда-то потерялось. И то, что получилось, огорчает меня. Особенно, что пропали некоторые очень яркие люди. Был один поэт… Его нет в этом мире. Вот, я вам прочту: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как…»
– «Как мимолётное виденье, как гений чистой красоты», – подхватил Боб. – Пушкин Александр Сергеевич, «Анне Керн».
– Вы знаете Пушкина?!
– Все знают Пушкина. Его в школе изучают.
– Да?! Какое счастье… А я думал, тут его нет. Я стал быстрее умирать, – пояснил он. – Не успеваю даже разобраться, что к чему, а уже – хлоп…
Старик осторожно отхлебнул чаю, спросил, чем он, собственно, может быть полезен уважаемому Борису Дмитриевичу. Боб стал рассказывать про свои успехи в изготовлении эквиполя, как искусственной модели магнитного монополя. Гроховецкий слушал, кивал, впопад задавал вопросы. Боб, отвечая, не переставал удивляться, насколько старик при всей своей внешней дряхлости сохранил умственные способности. А тот, уяснив всё досконально, кратко резюмировал услышанное, вопросительно поглядывая на Шилина: дескать, правильно ли я понял? – и выдал чеканную фразу:
– Итак, вы создали в общем магнитном поле большой компенсационный заряд. И в силу этого смогли летать.
– Антигравитация! – осенило Боба.
– Она, – сказал Гроховецкий, и неожиданно спросил: – А почему вы решили подняться при помощи трёх шаров?
– Из-за удобства, – ответил Боб. – На одном шаре висеть, как на гвозде, в этом было бы мало радости. С палки, к которой приделал два шара, я свалился. Вот и полетел на трёх. Я бы даже предпочёл четыре, а то одна нога всё время соскальзывала. Но у меня осталось только три.
– Вот как? – прищурился старый учёный. – А я хотел вас поздравить с мaстерским решением проблемы движения в стороны.
– Как это?
– А представьте себе табуретку. Что такое табуретка? Небольшая площадка для размещения седалищной части человеческого организма. Но она должна быть: а) на удобном для человека расстоянии от пола, и б) устойчивой. Так?
– Так, – ответил озадаченный Боб.
– Предположим, проблема установления удобного расстояния от пола нам ясна, и мы её решили. Как быть с устойчивостью? Если у табуретки одна ножка, она неустойчива во всех направлениях. Если мы ей приделаем две ножки, то можем упасть только в двух направлениях. А вот если ножек три, то табуретка наша устойчива на плоскости.
– Ну, да, – сказал Боб. – Дальше можно сделать хоть сто ножек разной длины, стоять она будет на трёх самых длинных.
– Вот именно. В магнитном поле Земли компенсаторный заряд, распределяемый между тремя шарами, позволит вам уверенно передвигаться куда угодно. Вне Земли вам, возможно, понадобится ещё один шар, чтобы получилась пирамида…
– Как же, а у меня получалось только вверх и вниз.
– А вы подумаете, и поймёте…
Они занялись подробным обсуждением принципов управления, но в конце беседы старик отвлёкся, задумался, а потом озадачил Боба.
– Эта ваша штука, мономагнит в действии, может оказаться очень опасной для человечества, – сказал он.
– Вот тебе и на, – растерялся изобретатель. – С чего бы это?
– С того, что вселенная и так неравновесна. Кто знает, куда толкнут её ваши полёты. Это, голубчик, надо обдумать.
Глава пятая
1.
По коридору быстро шёл Никодимыч со свитой прихлебателей.
– Молодец, – отрывисто бросил он, проходя мимо Боба. – Грамотное заключение дал по сковороде. Зайди к Марине.
Марина была девицей, выполнявшей функции теневой бухгалтерии, она выдавала зарплату в конвертах.
Отойдя от Боба шагов на десять, Сурин обернулся и крикнул:
– Но премии тебе не будет! За срыв сроков!
Он сделал это, конечно, специально, чтобы все слышали и на ус мотали: Никодимыч за работу платит, но и за промашки карает.
Бобу вспомнился вопрос Лавра Гроховецкого:
– А кто у вас начальником?
Боб ответил ему, что Никодимыч Сурин, а старик засмеялся:
– А, Лёнька! Знаю его. Этот не учёный, а барыга. Зачем вы с ним работаете, голубчик? Ничего хорошего вы у него не почерпнёте…
И тогда Боб ответил ему, что у Сурина он не работает, а зарабатывает. Конечно, чем заниматься всякой мутнёй вроде сковородок, чудо-тёрок и прочего, лучше дома сидеть. Но «белая» зарплата в институте маленькая, а «чёрная», что идёт от Сурина, большая. А главное, в институте есть возможность заниматься наукой. Пусть даже бесплатно.
Боб задумчиво почесал щёку и отправился к Стражестрахову, думая сразу о многих вещах. О том, что Гроховецкий всё-таки гений, а маленькие заскоки его только украшают… О том, что если делать расчёты по методу, который предложил ему старик, то можно обойтись «малой кровью»: практические программы для таких действий есть. Вот и сейчас он шёл к зубру математики потому, что затеял перевести на свои цели старую программу расчёта напряжений в электросетях, она вполне подходила для его нужд.
В целом же Шилину было ясно, что пора переходить к практике, а в городе это невозможно. И поскольку он занимался эквиполем помимо планов ИКП и никому не был обязан, а злопамятный Никодимыч уже сказал, что не даст ему новых коммерческих заданий, он решил подать заявление на отпуск.
Пока шёл к Стражестрахову, Боб подумал и о том, что Сурин – ещё не самый плохой экземпляр. А вот был у них в главных инженерах некий Мартьянов, которого иначе, как Воффкой, никто не звал, так это был жулик из жуликов: половина госфинансирования института прямиком шла к нему в карман. Этого Воффку Боб вспомнил потому, что, как оказалось, Лида из патентной библиотеки, дочку которой он давеча пытался воспитывать прямо на улице, была бывшей второй женой Мартьянова. Теперь этот, говоря словами Лиды, «любитель галантных приключений» отправился на завоевание новых вершин, должностей и женщин, оставив институт с неоплаченными долгами, а Лиду – с дитём на руках. Благо, хоть иногда подбрасывал мелочишку на содержание собственной дочери!..
2.
Мальчики всего мира любят играть с инструментами. Для всякого дошкольника высшее счастье – это найти папин молоток, и пока родителей нет в квартире, что-нибудь поприколачивать. Или найти пилу и чего-нибудь попилить, с восторгом наблюдая, как будто бы из ничего возникают горы красивых мягких опилочек. А некоторые особо одарённые мальчики сохраняют эту любовь до глубоких седин и широких лысин. Так, заслуженный изобретатель Российской Федерации Боб Шилин играл со своим эквиполем до
