— Кстати, а вот Хельга, моя подруга, — сказал жуя Себастьян и раскрыл свой бумажник, чтобы показать вставленное в окошечко фото. Аня бегло взглянула на белокурую головку с мальчишеской стрижкой и натянуто улыбнулась. — На прошлой неделе мы обручились и хотим вскоре пожениться.
Аня, приготовившись откусить шаурму, застыла с открытым ртом.
— Это удивительно, — продолжал он, — мы знакомы уже два года, а всё ещё влюблены, как в первый день.
«В самую точку!» — подумала Аня.
— Со временем пройдёт, — сказала Карин с набитым ртом. Белый чесночный соус капал из её салфетки на стол. — Вся эта буржуазная трескотня о верности и партнёрстве — всего лишь фарс. Известно ли вам вообще, что шестьдесят процентов мужчин изменяют своим жёнам, а сорок процентов женщин обманывают их?
— Я никогда не изменял Хельге, — возразил Себастьян. — И никогда не сделаю этого.
«И ради чего я, собственно, торчу в этой конуре на сквозняке, — сердито размышляла Аня, — поедаю истекающее жиром мясо и освежаю дыхание чесноком и луком?»
Один из пивников у стойки обернулся и поднял свой бокал:
— Выпьем за прелестных женщин!
Карин пронзила его ядовитым взглядом и повернулась к Себастьяну:
— Но ты думал об этом, признайся! Если бы подвернулся случай и Хельга бы ничего не узнала...
Он отрицательно покачал головой:
— Зачем? Всё, что мне нужно, я получаю от Хельги. Она первая женщина в моей жизни и будет последней.
Перемазанный жиром рот Карин растянулся в широкой улыбке:
— Что, в самом деле всё? Но ведь есть ещё много чего, о чём мужчины обычно могут только мечтать.
— Не представляю, что это может быть, — сказал он и принялся за большой лист салата.
— А знаете ли вы, собственно, — снова начала Карин своим двусмысленным тоном, — что большинство мужчин втайне мечтают о сексе с двумя женщинами сразу?
Аня украдкой пнула её под столом и громко заявила:
— Прошу прощения, мне надо в туалет.
Карин поняла:
— Мне тоже!
В крошечной умывалке дамского туалета Аня напустилась на подругу:
— Если этот парень и дальше будет изображать из себя святого, я расплачусь от умиления. Просто какая-то мужская реинкарнация матери Терезы. Но ты-то с ним работаешь в вашей консультации для беременных, ты видишь его каждый день, вы же коллеги! Как ты только могла притащить с собой этот образец добродетели?!
— Но...
— И вообще, ничего себе наборчик: сперва дискотека, в которой можно оглохнуть, а потом ещё эта забегаловка с вонючим туалетом. Великолепно! Замечательно! Лучше не придумаешь!
— Но...
— Ив заключение просто вершина: намёк колотушкой по башке! Бестактней не придумаешь. Представляю, какого страху натерпится этот молокосос, если заставить его спать сразу с двумя женщинами.
— Но...
— И что это вообще значит, Карин, «с двумя», если он должен спать со мной! Не с тобой! Если забеременеешь ты, мы получим от моей матери не дом, а самое большее поздравительную открытку.
В кабинке послышался шум спускаемой воды. Оттуда вышла пожилая женщина, смерила обеих непонимающим взглядом и удалилась, возмущённо качая головой.
— Ну, в конце концов, я не эксперт в деле совращения мужчин, — начала оправдываться Карин. — А то, что он верен своей Хельге, так это даже хорошо: исключает возможность СПИДа.
— Великолепно! Заодно исключает и моё оплодотворение.
— А у тебя есть идея получше, Аня?
— Да. Сейчас мы пригласим его к нам домой и откроем бутылку вина.
— Но только не моё французское красное!
— Да нужна ему твоя дешёвая сивуха! Поздний сбор — вот что мы откроем. Оно так легко пьётся, что он в мгновение ока позабудет про свою святую Хельгу и примется за нас.
Когда они вернулись, Себастьян, сияя, доложил:
— А я уже заплатил по счёту.
Карин запротестовала:
— Я настаиваю на раздельной оплате! Я не позволю мужчине содержать меня.
— Поздно, уже свершилось! — засмеялся он. — А теперь мне срочно надо домой. Я просто погибаю, если целый день не вижу свою Хельгу.
6
Тяга к свободе
— Немедленно известите полицию! Это не терпит отлагательства.
Взволнованная мать пациентки стояла на пороге кабинета и дрожала всем телом. Сюзанна поднялась со своего вертящегося стула и поспешила к ней:
— Ради бога, что стряслось?
В родильном отделении была суматоха. Хайке носилась туда-сюда и стенала:
— Мы на краю катастрофы!
У женщины были заплаканные глаза. Она с болью рассказывала:
— Моя дочь, её фамилия Бухингер, лежит здесь уже шесть часов в предродовой палате и ждёт родов. Тут вдруг появляется её муж и... Я должна вам сказать, что этот брак на волоске от... — Она начала всхлипывать.
Сюзанна обняла её за плечи:
— Успокойтесь! Мы тут готовы ко всему.
Та кивнула и продолжила:
— Мой зять... он угрожал моей дочери и требовал от неё, чтобы она... сразу после родов... отказалась от ребёнка.
В кабинет сунулся было альтернативщик, но Сюзанна жестом попросила его уйти.
— Почему он не хочет ребёнка?
— Потому что у него есть подружка... — Женщина захлебнулась в новом приступе плача.
Зазвонил телефон, Сюзанна не стала брать трубку. Она протянула женщине бумажный носовой платок и попыталась её успокоить:
— Госпожа Шнайдер, мы сделаем всё, что в наших силах и возможностях. Но сперва расскажите всё по порядку.
Мать роженицы благодарно кивнула и продолжила свой рассказ. Телефон между тем продолжал звонить не переставая.
— Его подружка тоже беременна... где-то на шестом месяце, я думаю. И ради неё он собирается оставить мою дочь. Он не хочет давать деньги на содержание ребёнка и поэтому давит на мою дочь.
— Минуточку, пожалуйста! — перебила её Сюзанна и наконец взяла трубку: — Раймунд.
— Госпожа Раймунд, это доктор Мёгенбург-Вайденфельдер, учительница из гимназии. Слава богу, что я вас наконец-то застала. Я боюсь, что ещё не настроилась, не нашла правильную ментальную установку на мою беременность.
— Да, я вас помню, госпожа доктор Мёгенбург-Вайденфельдер. Вы посещали мои курсы для
