улица, менее оживленная и здесь ездят только автомобили. Но, чтобы не рисковать, мы решили разместить своих людей вот здесь, чуть оттянув их в сторону улицы Логуса. — А сквер? — спросил Француз. — Обязательно. Сквер Руттенхауза находится между Восемнадцатой и Девятнадцатой улицами, там постоянно будут наши люди. Там рядом музыкальный институт Куртиса, куда я уже послал двоих ребят, чтобы просматривали окна. Но в принципе подобраться к «Варвику» из других мест сложно. Для этого нужно пройти по Семнадцатой улице, а там везде будут наши люди. Мы рассредоточим их не только по улице. На крыши соседних домов я поднимаю пять снайперов. Япончик обещал дать своих людей.
— Почему именно он? — насторожился Француз. — У нас была договоренность, что он поможет своими людьми, — напомнил Лазарь, — и потом ребята на крыше могут убрать только постороннего. Что будет твориться внутри отеля, они все равно не увидят, конференц-зал находится в глубине гостиницы. — Да, тогда ничего, — согласился Француз. — А при входе я просто прикажу сменить швейцаров на наших людей. И в вестибюле тоже будут наши люди. И на всех этажах.
— Кроме тебя, у кого есть такая карта? — вдруг спросил Француз.
— Ни у кого, — поднял голову Лазарь, — ты за кого меня держишь? Откуда может быть еще одна карта. Знаешь, ведь я никогда никому не доверяю.
— И все-таки здесь случай особый. Впервые за последние годы соберемся все вместе. Знаешь, сколько желающих помешать нам? — Представляю. Но мы все предусмотрели. — С американской полицией договорились? — Через итальянцев вышли на лейтенанта этого участка. Все объяснили, гарантировали порядок и спокойствие. Полиции в этот вечер там не будет, они нам пообещали.
— После наших разговоров обед будет? — Мы это тоже проверили. Водку привезем сами. Каждую бутылку я лично отбирал. Еду будут готовить свои повара. Причем мы заставим их есть каждое блюдо.
— Но мои ребята вне подозрений. Оба отлично работают уже столько лет, — напомнил Француз.
— Мой принцип — не верить никому. Когда предлагают миллион долларов, можно продать даже родную мать.
Он намекал на прошлогоднюю историю, когда сам не продался за такие деньги. Француз его понял.
— Ладно, делай как знаешь. Я тебе доверяю. А этот твой Мишка, где будет? — Рядом со мной.
— Смотри, Лазарь, внимательно. Очень будут обижаться, если оружие не пропустим. Но ты плюй на их обиды. Безопасность прежде всего. Все должны пройти через проверку. «Авторитеты» пройдут сами, а вот их «шестерок» вы потрошите. Проверяйте все, до последней нитки.
— «Авторитеты» будут проходить через наши кабины. Другого пути в зал не будет. У них просто не будет другого выхода. И если там они попытаются что-то пронести, мы сразу будем знать. Остановить, конечно, не остановим, но следить будем.
— Это правильно, — согласился Француз, но вряд ли кто-нибудь из приглашенных рискнет привезти с собой оружие. И тем более пронести его в зал. Здесь все-таки не Москва, а многие из них не очень хорошо знают американские порядки. Лазарь согласно кивнул, улыбаясь. — Что-нибудь еще? — спросил Француз. — Есть небольшая неприятность, — ответил Лазарь, — неделю назад звонил из Москвы Филин, просил помочь с американскими визами. Чтобы прилететь со своими людьми.
— А что он сам не может сделать визы? — Хотел быстро сделать, за три дня, — объяснил Лазарь, — я посоветовал обратиться к Гарри Фонеру, в посольстве США, помнишь, тот самый, который помогал ребят переправлять?
— Помню, конечно. Еще взял за каждого по пять тысяч долларов.
— Американцы взятки берут побольше наших, — пожаловался Француз. Он не любил страну, в которой был вынужден скрываться от своих соратников. — Так вот, Фонер помог Филину получить визы. — Ну и что? Взял деньги и помог. Что здесь особенного?
— Не скажи. Я решил проверить. Он проставил четыре визы, а Филин сообщил нам, что они летят втроем. Где четвертый?
— Ты смотри, какой подозрительный. Может, не смог приехать или заболел. Или просто знакомый, которому нужно было попасть в Америку очень срочно, — Француз налил себе газированной воды, выпил, поставил стакан на стол, — ну и что здесь такого?
— Почему этот четвертый едет сюда именно во время совещания? — очень выразительно спросил Лазарь, — не верю я в такие совпадения.
Француз, потянувшийся было за бутылкой с минеральной водой, замер, опустив руку.
— Думаешь, человека послали? — Все может быть.
— Филин не посмеет, — задумчиво произнес Француз, — это не его игра.
— А кто может стоять за Филином? — Лазарь говорил тихо, но каким-то свистящим шепотом. Это ударило по нервам хозяина дома.
— Чего шепчешься? — закричал он, — здесь не подслушивают.
Лазарь спокойно воспринял эту вспышку гнева. Помолчал, а затем сказал:
— Я позвонил Фонеру в Москву и уточнил фамилии всех четверых. — Ну и…
— Мы не знаем этого четвертого. Никогда о нем не слышал. Его зовут Юрий Алексеевич Махрушкин. — Где он сейчас?
— Не знаем. Но, по данным иммиграционной службы США, он уже въехал в страну. Его данные паспорта есть в их компьютере.
— Когда въехал? — Вчера. — Его фотография есть? — Пытаемся получить. — Филину ничего не говорил? — Я не идиот, — обиделся Лазарь, — пока все не проверил, даже тебе не говорил. Но этот тип в Америке. Зачем он сюда так срочно прилетел? Может, это действительно случайный знатный Филина, а может, посланный с особым заданием «ликвидатор»? И если они скрывают от нас, то почему?
Француз поднялся на ноги. Он был в банком халате, надетый на тщедушное тело старика. Подошел к огромному окну, выходящему в сад. Окно было сделано из особого сплава стекла и металла и могло выдержать прямые попадания пулеметов и автоматов. Посмотрел вниз. В саду пожилой мексиканец- садовник поливал цветы.
— Значит, Филин, — задумчиво произнес Француз. Поправил свои редкие седые волосы, обернулся к Лазарю.
— Найди этого типа, Лазарь. Брось всех своих людей, но найди. Тогда Филина мы поджарим живьем.
— Мои люди уже ищут его по всему Нью-Йорку, по всем гостиницам и мотелям. Он должен был где-то остановиться в центре города. Такой тип не поедет ночевать в ночлежку. — Когда прилетает сам Филин? — Сегодня вечером. Славик будет их встречать. — Нет, — не согласился Француз, — их встречать будешь ты.
— Не понял, — поднялся и Лазарь, — мне его нужно убрать?
— Пока нет. Просто посмотри ему в глаза. Он умный, поймет, зачем ты сам приехал его встречать. Если испугается, значит, уже хорошо. — Думаешь, все-таки он?
— Ничего я не думаю. Ты найди мне этого… как его… Вахрушкина.
— Махрушкина, — подсказал Лазарь. — Тьфу ты черт, Махрушкина. Найди, а я сам выпущу из него жилы. Только найди его.
VI
Автобусный порт утром я, конечно, обнаружил. Вообще в Нью-Йорке все здорово устроено. Параллельные улицы — это «стрит», перпендикулярные — это «авеню». Прямо по всей авеню я прошел несколько улиц и нашел автобусный порт. И таблички везде «Филадельфия». Оказывается, это совсем недалеко от Нью-Йорка и ехать нужно часа три, не больше. Подошел к окошечку, купил билет и через час уже сидел в автобусе.
Американские дороги — это почти цирк. Такого я и представить не мог. Сидел, все смотрел по сторонам, думал, когда и у нас появятся такие дороги. Через три часа приехали в Филадельфию. Центр города я увидел еще издали, в автобусном порту Филадельфии купил подробную карту города. Выяснилось,
