ждать его возвращения из Йоркшира. Пусть ему будет приятно.
Уилл вернулся со сказочной быстротой, неся ужин на двух маленьких подносах. Один он поставил Кейт на колени, другой — на низкий столик у дивана и придвинул кресло.
— Ну что? Как в пятизвездочном отеле! Ничего, что я совершил налет на ваши винные погреба? Он разлил по стаканам красное вино. Уэльский сандвич таял во рту, сыр покрывал его золотистой корочкой, еще слегка пузырящейся. Только начав есть, Кейт поняла, что она ужасно проголодалась. Ее зеленые глаза засияли.
— Шеф-повар, мы в восхищении! Это шедевр! И горчицы с вустерширским соусом как раз в меру!
Во время еды они молчали как заговорщики и завершили ужин, съев по сочному зеленому яблоку. Уилл забрал подносы и принес кофе.
— Это было роскошно, — вздохнула Кейт. — Я не представляла себе, что такое возможно. Он откинулся в кресле.
— С тех пор, как умерла ваша мама, вы живете одна? Где примерно?
— У меня маленькая квартира в Хорнси, — ответила она. — Я собираюсь продать ее и поискать что- нибудь… что-нибудь более удобное.
Если, конечно, она не выйдет замуж за Эдварда.
Он кивнул.
— Вы работаете в Сити?[15]
— Работала. Мне пришлось уволиться из фирмы и поступить на временную работу, которая давала возможность ухаживать за мамой. Я думала, что она поправится, но… После Рождества она заболела гриппом, перешедшим в пневмонию. Она никогда не была выносливой — ей хватило и этого. — Она уставилась на пламя, вспоминая осунувшееся лицо матери и ее натруженные руки.
— Простите, — тихо сказал Уилл. — Наверно, это было тяжело.
Они помолчали, затем он заговорил снова.
— Расскажите мне о себе, Кейт. Я хочу знать о вас все.
Она обернулась и встретила его взгляд. В лучах камина его глаза казались чернильно-черными.
— Зачем? — спросила она.
К чему она задает этот бессмысленный, дурацкий вопрос после всего того, что услышала от него?
Тем же глубоким, спокойным тоном он ответил:
— Потому что мы друзья, а друзьям нужно доверять…
Друзья? Ну да, с этим она могла бы согласиться.
— Мне не о чем особенно рассказывать. Я самая обычная девушка.
— Не сказал бы, — возразил он. — Но это невозможно. Расскажите мне о своей работе — где она находится, что вы делаете в свободное время, сколько у вас мальчиков, что вы обычно читаете, какую музыку слушаете, что вам больше нравится — город или деревня… Ну, в общем, обо всем.
Кейт слабо улыбнулась.
— Многовато для одного раза. Я уже сказала, что собираюсь искать работу. Свободного времени у меня нет, мальчиков тоже. Кроме Эдварда, конечно, но и его я знаю совсем недавно.
— Но вы же почти помолвлены? — Оказывается, он все помнил. Она кивнула:
— Есть такая мысль.
— У кого: у вас или у Эдварда?
— Не будем уточнять… — ответила она. — Пойдем дальше. Музыку я люблю всякую, в зависимости от настроения, и книги тоже. Хотя терпеть не могу детективы. Что, не нравится?
— Дрожу от страха, — с усмешкой согласился он.
— Еще один из ваших знаменитых «маленьких невинных обманов» — это ложная скромность, — поддела его Кейт. — Вам ведь нравятся ваши книги, иначе вы были бы чудовищем. Можно узнать, под каким псевдонимом вы их издаете?
Он замялся.
— Выкладывайте, да поживей, — велела Кейт, наслаждаясь его замешательством. — Кто говорил, что друзьям нужно доверять?
— Ну ладно, — наконец сдался он. — Землетрясение от этого не начнется. Мой псевдоним — Мартин Шоу.
— Что? Так вы — Мартин Шоу? Я обожаю Мартина Шоу! Я прочитала все его книги до единой! У Уилла вытянулось лицо.
— Я рад. Это очень лестно. Но… — Он снова запнулся. — Знаете, я предпочел бы, чтобы вы обожали Уилла Рэйвена.
Кейт прыснула со смеху:
— Ну, вы и шутник! Уилл вздохнул.
— Как заставить вас принимать меня всерьез? — Он встал с кресла и пересел к ней на диван. — Может, поцеловать вас снова, но только по-другому?
Его рука обвилась вокруг нее, губы приблизились к губам. Кейт почувствовала, как внутри нее растет безотчетное желание. Он такой милый… Какой вред может быть от одного поцелуя? Это ведь так просто, так естественно… Он подождал мгновение, позволяя ей отвернуться, а когда она не сделала этого, он поцеловал ее так нежно, словно губ коснулось крыло бабочки.
Кейт впервые в жизни почувствовала, что из-под нее уплывает земля. Она обняла его за шею и с легким вздохом, полным нетерпеливого желания, приоткрыла губы.
— О Кейт, моя дорогая девочка, — прошептал он и прильнул к ее рту. Его поцелуй стал крепче, язык искал язык и нашел его… Она лежала, утопая в новых, чудесных, трепетных, головокружительных ощущениях; тем временем его губы оторвались от чувствительного места за ухом и двинулись ниже.
Она почувствовала, что его пальцы расстегивают блузку, но была бессильна помешать ему. Наоборот, в ней проснулась бесстыдная радость: на ней не было лифчика, и ничто не могло помешать ему ласкать ее обнаженные груди. Она тихонько застонала от пронзительного наслаждения, когда его губы охватили напрягшийся сосок, а язык принялся лизать его. Ее тело таяло от блаженства.
— А потом… все кончилось так же мгновенно, как и началось. Он неуклюже застегнул на ней блузку, соскользнул с края дивана, со стуком сел на пол и неподвижно застыл, спрятав лицо в ладонях…
Наконец он глубоко вздохнул, поднялся и рухнул в кресло.
— Простите меня, Кейт, — простонал он. — Моя вина. Я не имел права распускаться. Все получилось слишком быстро… слишком сильно… слишком сложно… Слишком сложно! Это прозвучало как пощечина и могло означать только одно: у него есть другая женщина, которой он обязан хранить верность. Кейт затопила волна отвращения к себе. Как она докатилась до такого… такого распутства? Она попыталась спасти положение.
— Никогда бы не подумала, что это очень сложно, — деланно легкомысленно воскликнула она. — Обычный дружеский поцелуй, и ничего больше!
— Ничего больше? Что вы хотите этим сказать? Она проглотила комок в горле:
— Но это же правда!
Он наклонился к ней, и в свете камина его глаза показались бездонными озерами, полными темной воды.
— Ох, Кейт, — укоризненно сказал он. — Кто сейчас совершает маленький невинный обман?
Она потеряла дар речи. Конечно, он прав: этот поцелуй был каким угодно, но только не дружеским. Первый раз в жизни ее подхватила и понесла волна страсти.
Он спросил:
— Теперь вы прогоните меня? Кровь отхлынула от щек Кейт.
— Да… нет… я не знаю…
Она ничего не соображала, в ней бродили незнакомые чувства — пугающие, смущающие, но бесконечно восхитительные!
За окном сгустилась темнота. Уилл встал, включил свет и задернул расшитые цветами шторы.
— Этот камин — чертовски соблазнительная штука, — пробормотал он, садясь в кресло. — Ну, мисс Кэтрин Лавелл, кажется, мы столкнулись с небольшой проблемой. И что мы будем с ней делать? — грустно
