Двигатели катера на подъёме свистели довольно громко, и от этого висок Никки, ноющий с утра, заболел ещё сильнее.
Внезапный громкий голос заставил девушку вздрогнуть. Это кибергид решил развлечь её рассказом о лунных достопримечательностях. Никки отмахнулась от назойливого кибера и снова сфокусировалась на экране лаптопа, лежащего на её коленях.
Ей удалось поработать совсем немного.
За двигательной переборкой вдруг рявкнул голодный тигр. Надоедливый реактивный шум двигателя стал клокочущим, потом гремящим и захлебнулся на полузвуке. Огни на пульте корабля сразу перестроились: большинство погасло, а часть вспыхнула тревожным красным.
Тело Никки потеряло вес, привязные ремни схватили её за плечи, а лаптоп слетел с колен и закувыркался по кабине.
– Что такое, Робби? – крикнула девушка. – Опять вляпались?
В переднем иллюминаторе изрытое кратерами лицо Луны стало медленно и грозно подниматься, загораживая дорогу кораблю, летящему по инерции. Из-за стенки моторного отсека раздавались шипение и треск – там жарили бекон на здоровенной сковороде.
– Удар пучковым оружием по энергоотсеку! – крикнул всезнающий Робби. – Нанесён сверху! Корабль полностью парализован!
Никки, не раздумывая, быстро расстегнула ремни и бросилась к шкафчику со скафандром.
Шкаф не открывался. Никки крикнула:
– Стреляй!
Из шейного ожерелья вырвался ослепительный луч и погас в замке, раскалив его докрасна. Дымящаяся, закопчённая дверца шкафа распахнулась лишь после третьего выстрела. Девушка стала лихорадочно натягивать скафандр.
– Высота?
– Двести восемьдесят метров!
– Скорость удара?
– Вертикальная – тридцать метров в секунду, горизонтальная – триста сорок!
– Проклятье! Врезаемся на сверхзвуке! – воскликнула Никки. – Катапульты?
Ракетные ранцы?
– Ничего нет! – расстроенно ответил Робби.
– Сколько осталось?
– Двадцать секунд!
– Я не хочу умирать! У меня много дел!
– Извини, ничем не могу помочь, – вздохнул честный друг. – Прощай.
Джерри с Хао сидели вдвоём за столом в кафе и вполголоса обсуждали проблему расчёта одного хитрого сверхнестабильного процесса во фьючермодели. Вокруг шумели студенты, доедающие десерт, допивающие кофе и лимонад.
Неожиданно раздались сигналы экстренного выпуска новостей, и включился большой настенный экран.
Все лица удивлённо повернулись к экрану.
На нём появилась большая фотография Никки. Девушка грустно и виновато улыбалась Джерри.
Диктор ещё не сказал ни одного слова, а юноша уже оцепенел от ужаса.
– Срочное сообщение! – сказал взволнованный голос комментатора. – Катер, в котором летела королева Николь Гринвич, разбился сегодня у подножия Лунных Апеннин. Взрыв был так силён, что замечен с Земли и ряда орбитальных спутников. Тело королевы ещё не найдено…
Зал всплеснулся шумом. Раздались крики, кто-то из девочек заплакал.
А Джерри стал умирать.
Спокойно, без истерики. Без лишних рассуждений или телодвижений.
На мониторе транслировали кадры съёмки из космоса, на которых огненный клубок вырастал из-под кратерной стены и расширялся жгучим волдырём.
– На место крушения уже прибыли группы спасателей… – печальным голосом говорил диктор.
Тело Джерри омертвело; органы чувств отключались одно за другим. И вот осталось только чёрно-белое зрение и слух, зацепленные за экран.
На нём появился главный спасатель, расстроенно сказавший:
– От машины остались одни мелкие обгорелые обломки. Тут никто не мог уцелеть.
Поле зрения и сознания Джерри сжалось в маленькое окошко, готовое закрыться в любой момент.
На экране появилась Никки, которая сидела в кабине корабля и что-то читала на лаптопе.
Жива! Онемевшее и поглупевшее сердце Джерри вспыхнуло надеждой.
Девушка посмотрела в иллюминатор… и на этом картинка застыла.
Диктор сказал:
– Это было последнее изображение мисс Николь Гринвич, полученное с борта 0765 диспетчерским центром. Связь с бортом была потеряна в 11 часов 15 минут центрального лунного времени. Через сорок две секунды корабль врезался в подножие безымянной горы и взорвался. Лунные катера такого типа считаются чрезвычайно надёжными машинами, они не оборудованы дополнительными спасательными устройствами. У королевы Гринвич не было шансов уцелеть в катастрофе.
Мозг юноши был способен только на самые отрывочные мысли:
«Это была запись. Это была ложь… Записанное прошлое лживо… Оно лишь притворяется настоящим…»
Бубнящий голос диктора отдалялся; сумерки густели на глазах.
Джерри медленно тонул в бесконечной пропасти.
Ничто больше не держало его в жизни.
– Я не хочу умирать! У меня много дел!
– Извини, – вздохнул честный друг, – ничем не могу помочь. Прощай.
– Неужели в этом проклятом сундуке нет никаких источников энергии?! – крикнула Никки.
– Почему же, – отозвался Робби, саркастичный даже в цейтноте, – у нас масса энергии в топливных баках. Как только мы упадём, она вся выделится и перейдет в наше распоряжение!
– Дурацкая идея, жаль другой нет! – и Никки кошкой прыгнула вверх, хватаясь за поручни на прочном колпаке, прозрачным лепестком накрывающего пассажирскую кабину.
Они понимали друг друга почти без слов. Времени совершенно не было.
Никки и Робби столкнулись с очень опасными врагами: им угрожали не человек и не оружие, а законы физики и сама природа в виде гравитации Луны, огромной кинетической энергии неуправляемой машины и каменной поверхности в месте падения.
Противопоставить этим врагам можно было лишь ничтожные усилия мускулов.
И ещё – слабую электро-химическую активность мозга, называемую мышлением.
– Пиропатроны? – крикнула Никки.
