вытирая салфеткой залитую коричневым жилетку, повернул свирепое лицо к юноше и прошипел:
– Неужели вы думаете, что сможете учиться в Колледже после такой выходки?
– Неужели вы столкнулись с непредсказуемостью? – Джерри растянул губы в гримасе улыбки.
– Нет, – сверкал глазами разозлённый доктор. – Вы вполне закономерно набрались нахальства у своей подружки.
– Значит, это и был тест на рефлексы? – спросил Джерри. – Вы самоотверженный исследователь… Учтите в своих расчётах, что я не люблю гиен, которые тревожат мёртвых родителей.
– Мы ещё обсудим этот инцидент и наши взаимоотношения! – угрожающе сказал доктор Фростман.
– Всегда к вашим услугам, сэр, – не испугался Джерри. – На шпагах или на тестах Роршаха – как будет угодно.
Он не чувствовал к Фростману никакого почтения. Смертельные враги не могут оцениваться в традиционных категориях «профессор-студент».
– И запомните, что если с Никки что-нибудь случится по вашей милости, я вас изпод земли достану! – тихим голосом сказал Джерри.
– Сопляк, вы смеете мне угрожать?! – зашипел профессор.
– И не только он, – сказал Жюльен, вдруг появившийся рядом с Джерри. – Я тоже позабочусь, чтобы вы поплатились за свои фокусы. Мой дядя хорошо знает президента Всемирной лиги психологов. Полагаю, комиссия по этике скоро займётся вами и вашей лицензией практикующего психолога.
Профессор Фростман молча повернулся и ушёл.
– Спасибо, Жюльен, – сказал Джерри. Француз улыбнулся:
– Это долг каждого интеллигентного человека: увидел субъекта, сделавшего из своего разума дубину, – огрей его обычной!
Бал Выпускников подошёл к концу, и зазвучала музыка Последнего Танца, после которого, по традиции, пары не расстаются, а отправляются гулять в парк или лес. Правом преимущественного приглашения на Последний Танец обладали леди.
Услышав знакомую музыку, все студенты торопливо отошли от столов с закусками и стопились вокруг танцевальной площадки. Черноволосая девушка-Дракон, в длинных бордовых перчатках и коротком платье того же цвета, деловито подтянула перчатки и устремилась в давно намеченном направлении. Пара блондинок-Сов – Роми и Дебби встрепенулись и по-лебединому вытянули шеи – в поисках нужных кавалеров. Какой-то старшекурсник-Леопард, наоборот, пригнулся, как под обстрелом, и шмыгнул под стол – завязывать шнурки.
В общем, воцарилась короткая суматоха.
Никки без колебаний пригласила Джерри. Он без колебаний согласился и заулыбался во весь рот.
Тут случилось неожиданное: к профессору Эксмину с разных сторон подошли сразу две дамы – Элен Майсофт и Джоан Гуслик – и одновременно пригласили его на Последний Танец!
Находчивый Эксмин совсем растерялся.
Женщины ждали его ответа в молчании, которое никто не осмеливался разрядить какой-нибудь шуткой, и яркие ревнивые искры проскакивали в напряжённой атмосфере.
Остроумный профессор оказался в большом затруднении.
Но он не вызывает нашего сочувствия. Джентльмен не должен позволять себе быть одинаково обаятельным сразу с двумя леди.
Бал закончился, и Никки с Джерри отправились гулять в ночной парк. Широкая дорожка освещалась жёлтыми уютными фонарями, и по ней гурьбой шли, с визгом и криками носились и высоко приплясывали целые толпы студентов и выпускников.
Шумные компании постепенно разбрелись по сторонам, дорожка опустела и голоса отдалились.
Никки и Джерри молча шли по аллее, а вокруг стоял гул ночных сверчков. Сильно пахло жасмином.
Подошла группа студентов.
– Никки, Джерри! – закричали они. – Пошли на озеро купаться!
Девушка даже вздрогнула и отрицательно покачала головой.
– Мы просто погуляем, – поддержал Джерри.
– Что вы бродите как два сыча! – загалдели ребята.
– Пошли, Микки там плот припрятал!
– Повеселимся!
– Нет, – коротко сказала Никки, не глядя на школьников.
– Загордилась совсем – сразу видно, что королева! – с осуждением сказал кто-то.
Никки вспыхнула и хотела резко ответить, но Джерри успокаивающе взял её за локоть и увёл от назойливой компании в боковую аллею.
Кусты впереди зашуршали, и из них выскочил растрёпанный профессор Эксмин. В его тёмных волосах торчали какие-то сучки и листья. Не здороваясь, он промчался по дорожке и скрылся за поворотом.
Никки и Джерри прошли тёмную часть леса и сели на скамейку, ярко освещённую фонарём.
Девушка была непривычна молчалива и грустна. Джерри спросил:
– Что с тобой, Никки?
– Джерри, я поняла, что в проклятой взрослой жизни не найти ни одной ложки чистого мёда – здесь всё приправлено вонючим ядом. Взрослые несчастливы всегда. У них в принципе не бывает благополучных развязок и безоблачных решений. Выбор обычно идёт между мучительно больно и смертельно стыдно.
– Ты стала пессимистом.
– Я оптимист, потому что надеюсь: боли в мире может быть меньше. Но за это надо платить кусками собственного убитого сердца.
– Ты говоришь ужасные вещи.
– Потому что я стала взрослой… – грустно сказала она. – Помнишь, Джерри, как мы хорошо гуляли в парке Лунного госпиталя? Какое беззаботное было время!
– Вскоре в том тихом месте тебя решили прикончить, – напомнил Джерри, но Никки будто не слышала.
– На кой чёрт сдались мне эти деньги! – непонятно на кого, рассердилась она. – И какого дьявола я полезла в королевы!
Никки ударила крепким кулачком по стволу акации. Под корой дерева что-то изумлённо пискнуло, и с дрогнувшей кроны посыпались пушистые, нежно-розовые цветы.
– Никки, что с тобой происходит? Я ничего не понимаю!
– Ты должен увезти меня на какой-нибудь необитаемый остров… и побыстрее!
Девушка вскочила с места и отвернулась, глядя куда-то в серебристые ночные заросли.
Юноша тоже встал, обнял её за плечи и заглянул в лицо. И с изумлением увидел невероятные для Никки слёзы, которые ещё не проливались из синих глаз, но уже до краёв наполняли их.
– Ах, Джерри, как тяжело быть королевой! – сказала она сдавленным
