бледным и усталым.
– У нас есть все нужные уравнения для расчёта будущего, – сообщил он. – Дел осталось ещё много, но главное мы с Тамми уже раскопали.
Обрадованная Никки крепко обняла Джерри. Так обнимаются не влюблённые молодые люди, а счастливые альпинисты, добравшиеся до трудной вершины.
Девушка посмотрела на друга сияющими глазами.
– Сейчас мы взнуздаем историю и пришпорим её! – сказала она. – Хватит ей шарахаться в подлых и неумелых руках. Она полетит у нас как птица!
Джерри улыбнулся в ответ, но через мгновение снова посерьёзнел.
– Ты должна прочитать кое-что. Это было в том же зашифрованном блоке.
Он положил кубик памяти на ввод монитора, и на нём появилось:
Эта история не должна умереть вместе со мной.
Она началась более двадцати лет назад. Я ещё не закончил университет, но мне уже предложили отличную работу в Дарнеги-центре, который занимался математической демографией и социологией и финансировался фондом какого-то мецената. Не работа, а мечта – интересные фундаментальные темы, никакого преподавания или прикладных исследований.
– Что это? – спросила Никки, посмотрев на друга.
– Незаконченное письмо отца ко мне, – тихо сказал Джерри.
«Группа Дарнеги-центра разработала уникальную модель социопрогнозирования, которая заглядывала в будущее примерно на тридцать лет, после чего теряла надёжность.
Я взялся за проблему – как на основании этой модели вычислить технологии, важные для будущего. Речь шла не только о реализованных технологиях, но и о потенциальных, идеи которых были лишь опубликованы в статье или патенте.
Увлекательная задача – указать на малоизвестные, но ценные идеи, которые нуждаются в поддержке. Учёные получили бы надёжный способ определения перспективности своих работ.
Я разрабатывал программу оценки перспективных технологий восемь лет. Ещё два года самый мощный компьютер Дарнеги-центра анализировал всемирный банк данных научных и технических публикаций. К сожалению, удалось сделать немного – краткосрочная и неточная модель социопрогноза накладывала слишком сильные ограничения. Предсказание могло охватить не более 70% технологий 3-го уровня. Но всётаки удалось составить список восьмидесяти восьми технологий, которые я назвал бифуркационными. Программа определила не только технологии, но и – в случае уже опубликованных работ – людей, которые являлись ключевыми фигурами для данных открытий.»
Никки ахнула и посмотрела на Джерри. Тот стоял и, хмурясь, читал письмо отца.
В это время Дарнеги-центр перешёл под управление корпорации ЗороастрИнк – попросту был ею куплен. Мне не показалось это существенным – я был учёным, и организационные дела института меня не интересовали.
Но ЗороастрИнк стала активно вмешиваться в дела центра: часть проектов была закрыта, а ряд программ, наоборот, получил дополнительное финансирование.
Моя тема была одобрена. Более того, список-88 вызвал бурную реакцию среди руководства ЗороастрИнк и был засекречен – вопреки моему мнению. Оказалось, что, согласно закону и условиям продажи Дарнеги-центра, все результаты, полученные в центре, являются собственностью ЗороастрИнк.
Мне предложили заняться улучшением списка-88. Но я уклонился, объяснив, что серьёзное усовершенствование списка бифуркационных технологий невозможно без кардинального улучшения модели социопрогноза. Мне разрешили работать над этой сложной и малообещающей – именно из-за своей сложности – задачей. Я был доволен, что ушёл от закрытой, и ставшей прикладной, темы в фундаментальную и незасекреченную – потому что до практических результатов было ещё очень далеко.
Я разрабатывал матаппарат социомоделирования десять лет и доказал, что существующий прогноз можно сделать математически более совершенным. Эти изящные результаты составили книгу «Битва за историю», которая получила некоторую известность в кругах специалистов. Конечно, эту работу я собирался продолжить и в будущем.
Но произошли важные события, которые мне помешали.
Мой приятель, который продолжал заниматься улучшением списка-88, по секрету сообщил мне поразительную новость. Его группа всё время отслеживала новые идеи и технологии, и хотя общее число бифуркационных технологий не изменялось, но различные позиции в нём перемещались и даже заменялись на новые. В последней версии списка-88 фигурировало и моё имя – явно из-за моих результатов в области математического социомоделирования. Друг предупредил, что, из-за попадания в новый список, я стану объектом повышенного интереса со стороны руководства ЗороастрИнк.
Так и произошло: мне предложили возглавить секретный проект по созданию социомодели нового поколения. Величина обещанной зарплаты настораживала.
Я тянул с ответом – мне не нравились порядки в ЗороастрИнк. Хотя я привык к Дарнеги-центру, но у меня возникла мысль о переходе в другой институт. Я взял длительный отпуск и стал работать над базисными уравнениями социоэволюции дома, тем самым делая их своей интеллектуальной собственностью.
Одновременно мне захотелось поближе узнать людей, которые попали в список88. Лишь два человека добавились в него за последние годы – я и геолог из МарсоИнститута. Я задался вопросом: почему из списка-88 выбыли люди, чьё место заняли двое новичков? И я с ужасом обнаружил, что оба выбывших из списка были убиты. Их смерти порознь могли быть сочтены случайными, если бы не список-88, объединивший их. Я порылся в информационных сетях и обнаружил, что гибель этих людей была неслучайной с довольно высокой вероятностью. Для полиции это не было уликой, но для меня стало серьёзным подозрением, что список-88 несёт повышенную опасность для тех, кто в него попал.»
– О каких людях он говорит? – спросила Никки.
– О Бенджамене Ферри, создателе универсальной вакцины – она так и не была разработана, – и Джеймсе Сороше, компьютерном гении, который развивал новые принципы работы киберинтеллекта. Я не уверен – из-за какой конкретно работы он попал в список. Но понятно, почему он был убит – он был слишком независим, чтобы работать на любого босса. За последующие три года были убиты ещё пятеро из списка-88… включая моего отца и Юра Торага…
Никки перевела расширенные глаза на экран.
«Я решил уйти из ЗороастрИнк. Меня уговаривали остаться – причём делали это с таким напором, что моё желание покинуть центр лишь окрепло. Ряд университетов и компаний уже пригласили меня на работу, и я покинул Дарнеги-центр, где проработал восемнадцать лет. Через неделю на мой автомобиль налетел кибер-грузовик, потерявший управление. Натали погибла, я получил множественные переломы, но выжил.»
Никки посмотрела на Джерри. Он не отводил взгляда от экрана, и в его глазах горел мрачный огонь.
«Выбравшись из больницы и убедившись в неспособности полиции раскрыть убийство Натали, я немедленно улетел на Луну – на самую глухую обсерваторию, объявив о прекращении занятий социологией. Вопрос о продолжении научной работы не стоял, мне нужно было спасать сына.
На Луне я продолжал работу – в полной тайне и в отрыве от коллег. Мне удалось создать совершенно новую математическую модель социопрогнозирования. По моим оценкам, такая модель позволит заглянуть в будущее на сто пятьдесят лет и составить список около трёхсот наиболее важных технологий, включая практически все идеи 4-го уровня.
