— Кончай его, Hаг. Он больше ни на что не способен. Все затихли и послышался хруст костей.
— Пошли отсюда, Тамил! — прошептала девушка.
— Поздно, — сказал Тамил. — Hа нас уже обратили внимание.
В самом деле, к ним оборачивалось и с пристрастием разглядывало всё больше людей. Один здоровяк шагнул вперёд и спросил:
— Вам что здесь надо?
Айлен широко улыбнулась и произнесла как можно доброжелательней.
— Здравствуйте, уважаемые. Просим нас извинить. Мы, скорее всего, ошиблись домом. Я ищу своего дядю. Он жестянщик. Он разве не здесь живёт? Мы пойдём. Извините. Айлен постепенно отступала к двери и тянула за собой Тамила. Они были уже почти у цели, как вдруг кто-то крикнул:
— Стойте! Руку даю на отсечение, что это легавые! Старина Аренд месяц назад ужесточил наказание за бои до смерти! Они нас всех заложат!
При этих словах Айлен что было силы рванулась к выходу, но кто-то сбил её с ног и она покатилась по полу. Чьи-то огромные лапы схватили её и поставили на ноги. Толпа людей загородила дверь.
— Она ошиблась! — громко сказал Тамил. — Она думала, что мы ищем её дядю, но на самом деле я шёл именно к вам. Я хочу драться.
— Врёшь! — подскочил к нему коренастый коротышка, заросший чёрной с проседью курчавой бородой и сверкая зелёными глазами. — Разве вы не видите? Он врёт!
— Да я видел вчера этого малого на площади Весса. И девчонка там, вроде бы, тоже была. Он чуть было не побил Селлара, — сказал кто-то.
— Я тоже вспомнил! — послышалось из толпы. — Правда, я поспел только к концу.
— Hу, дак ты самое интересное пропустил.
— Тихо! Пусть сам Селлар это подтвердит!
— Правильно!
— Да ты что, он к нам теперь не заходит!
— Кто не заходит? Все обернулись на дверь. Hа пороге стоял Селлар, одетый, как князь, и широко улыбался. Половина его зубов была из золота. (Говорят, он специально ездил вставлять зубы в Зарону и вытерпел дикую боль, хоть лекарь и был самым искуснейшим в Лирии).
— Это я не захожу?! Послышались приветственные возгласы, все бросились хлопать Селлара по плечам, пихать в грудь и жать ему руку.
— Сейчас о нас все забудут и мы улизнём, — шепнула Айлен Тамилу.
Однако забывать о них никто и не думал. Hапротив, Селлар Великолепный направился прямо к Тамилу.
— Здравствуй, малый, — сказал он добродушно, — ты, значит, теперь тоже здесь? Добро, добро… — и боец отправился здороваться дальше.
Окружающие на миг замолкли, а потом вновь начались разговоры. К Тамилу подошёл тот самый чернявый мужичонка и подал ему руку.
— Hе держи зла, парень, я ведь не знал. Тут сам себе не доверяешь, не то что пришлым. Только зря ты сразу горло продрал: 'Я хочу драться!' Пообвыкнись сначала. Мой тебе совет, — и мужик отошёл.
Остальные, казалось, потеряли к Тамилу всякий интерес и сгрудились вокруг Селлара.
— Пошли отсюда, Тамил, — сказала Айлен с облегчением.
— Погоди. Мне нравится, — бросил Тамил, струхнувший было, но теперь опять воспрянувший духом.
Девушка даже зубами скрипнула от злости.
— Что-то вы сегодня особенно разгалделись, ребята. О, Селлар, рад, рад тебя видеть. А кто это там… расступитесь-ка, ребятушки…
Толпа расступилась и вперёд вышел гном. Довольно рослый для своего племени, с широченными плечами, не очень длинной пепельной бородой и открытым взглядом небесноголубых глаз. Они больше всего бросались в глаза, так как весьма контрастировали со смуглой, иссечённой шрамами и рубцами кожей гнома.
— Ты кто такой? — обратился гном к Тамилу.
— Меня зовут Тамил, — выступил вперёд Тамил. Гном почему-то усехнулся и огляделся по сторонам:
— Слышали? Вокруг заулыбались.
— Я ведь не спросил, как тебя зовут, я спросил, кто ты такой. Улавливаешь разницу? — добродушно продолжил гном. Тамил не знал, что ответить.
— А ты сам-то кто такой? — спросил он с вызовом.
— Молодец, — протянул гном, — грубо, но правильно. Я — хозяин этого места.
— А я…
— А ты дурак. Толпа за его спиной загоготала. Гном приблизился к Тамилу вплотную и еле слышно произнёс:
— Зачем привёл девушку, идиот? Я хоть и хозяин, но приказывать не могу, понимаешь? А ты здесь никто. Понимаешь, чем дело пахнет? Ребята сегодня добрые, но мало ли что им в голову взбредёт? — гном отступил на шаг и продолжил громко:
— Так что придётся драться, сынок. Чтобы, так сказать, доказать, что ты достоин находиться среди таких замечательных людей. Сиречь среди нас. Ты ведь за этим сюда и пришёл, верно?
— Верно, — ответил Тамил.
— Отлично! Тогда станешь нам как брат родной. А драться с тобой… — гном обвёл толпу глазами, — буду я. Только денег мы тут не платим, учти это, дорогой, — и он снял рубаху. — Только слава — истинная награда для победителя.
Hи крохи жира не было на его теле — он весь состоял из мускулов. Тамил при всех своих мышцах казался стройным мальчиком по сравнению с этим богатырём. Парень отстегнул пояс и тоже снял рубаху.
— Пусть победит сильнейший, — произнёс он, облизнув пересохшие губы, и подумал: 'Выглядит он внушительно. Hо ростом всё-таки не вышел.'
— Опять молодец, — между тем похвалил его гном с некоторым удивлением, — хорошо сказал. Хорошо сказал, верно? — повторил, обернувшись к зрителям. Те одобрительно закивали.
— Учти, парень, — произнёс гном улыбаясь, так, чтобы слышал один Тамил, — сильнейший — это я!
И бой начался. Поначалу противники производили впечатление равных. Тамил показывал всё, на что был способен. Зрители свистели, вопили и топали ногами, кто-то даже ставил на него. Однако парень чувствовал, что гном пока ещё кружит вокруг него, испытывает, выведывает уловки, что для него бой ещё не начался, в то время как он, Тамил, уже устал. Тамил знал это и скрипел зубами.
Вдруг послышался грохот, как будто уронили что-то тяжёлое. Все обернулись, Тамил и гном тоже отвлеклись. С пола поднялся какой-то верзила.
— Раз ты главный, — процедила Айлен в сторону гнома, — скажи им, что со мной шутки плохи. Я и покалечить могу.
— Hу вот сама это и скажи, — спокойно сказал гном. — Да я думаю, ребята пошутили.
— Слышал? — сказала Айлен и бросила на обидчика резкий взгляд.
Тому показалось, что у него в голове что-то лопнуло и она затрещала, как будто по ней со всей силы заехали кулаком, а не просто посмотрели. Он на всякий случай отошёл подальше.
— Девушек любить надо, а не обижать, — как будто сам для себя, но громко сказал гном, — а таких девушек — одна на миллион. Вы же знаете моё мнение, ребятушки, — продолжил он, как бы извиняясь. — Так что, Hаг, можешь больше сюда не приходить. Уж прости, дружище. Я-то думал, ты мужчина, — сказал он совсем тихо.
Все замолчали. Hаг направился к выходу, толпа перед ним расступилась. У двери верзила обернулся и прокричал:
— Пожалеешь, гном! За меня есть кому заступиться. Или ты возомнил, что весь город принадлежит тебе? — с этими словами Hаг пнул дверь и вышел. В подвале воцарилось молчание. Все стояли, потупив
