Он действительно вызвал по селектору кого-то из врачей, попросил того найти в архиве рентгеновские снимки Кемаля Аслана. Порядочному человеку всегда неприятно участвовать в любой форме обмана, совершаемого даже с самыми благими намерениями. Поэтому он чувствовал себя не совсем хорошо, стараясь не смотреть в глаза американцам. Даже если бы Тернер ничего не знал, его должно было насторожить подобное поведение главного врача.
Зазвонил телефон. Очевидно, врач не мог найти снимки, потому что Бонев, извинившись, вышел из кабинета. Американцы переглянулись. Они ждали недолго, минут пять-шесть, когда в кабинет наконец вернулся Бонев. Не сказав ни слова, он бросил пакет на стол.
Томас и Уильям переглянулись и, вскочив со стульев, подошли к столу, достали черные рентгеновские снимки. На конверте по-болгарски написано — «Кемаль Аслан». Было слишком очевидно, что писали совсем недавно. Райт достал свою зажигалку, и Тернер начал вытаскивать снимки.
— Вы в них что-нибудь понимаете? — иронически спросил Бонев.
— Кое-что, — ответил Томас, щелкая зажигалкой несколько раз.
Тернер делал вид, что внимательно рассматривает снимки.
— И с такой травмой головы он потом сумел восстановиться, — негромко сказал Тернер, — просто фантастика.
Томас исправно перевел эти слова Боневу. Тот пожал плечами.
— У меня были гораздо более сложные случаи. Травма как раз была небольшой. Опаснее была его кома, которая длилась несколько месяцев, после нее всегда трудно восстанавливаться.
— Конечно, — согласился Томас и еще раз щелкнул зажигалкой.
— Можно мы осмотрим место, где лежал Кемаль Аслан? — попросил Тернер.
Томас перевел его просьбу.
— Нет, — на этот раз врач был куца спокойнее, чувствовалось, что он говорит правду, — тот корпус давно снесли и вместо него построили новый.
— Жаль, — пробормотал Томас.
— Почему, — возразил врач, — корпус был старый, и его давно нужно было ремонтировать. В восемьдесят третьем снесли три этажа и вместо них пристроили к нашему основному зданию пятиэтажный корпус, образующий вместе с нами весь комплекс.
— Да-да, поспешил согласиться Томас, тогда конечно.
Они попрощались с врачом. На этот раз он протянул им руку, в его взгляде даже промелькнуло любопытство.
Домой им пришлось возвращаться с привычным эскортом. И на этот раз, словно отрабатывая некую повинность, больше говорил Томас. Совсем молчать было нельзя. Даже если очень хотелось. И только когда они приехали в посольство и вошли в здание, Уильям спросил Томаса:
— Ты сфотографировал его рентгеновские снимки?
— Конечно.
— Срочно проявляй пленку. Нужно приготовить снимки и сегодня послать их в Лэнгли. Пусть там наши эксперты сверят форму черепа и скажут нам наконец, кто такой этот Кемаль Аслан.
— Отправить по факсу? — спросил Томас.
— Если получится. Хотя бы форму черепа, перерисованную на лист бумаги.
Строение черепа у каждого человека свое. Пусть установят, может быть такое строение у американского Кемаля Аслана или нет.
Томас, кивнув, отправился проявлять пленку. Фотографии были готовы, перерисованы и посланы в Лэнгли в седьмом часу вечера, когда в Америке еще было раннее утро. Теперь оставалось ждать, когда станут известны результаты заключения экспертов.
Хотелось надеяться на быструю реакцию Арта Бэннона. Зная, что за этим делом следит сам заместитель директора ЦРУ, Тернер не сомневался, что уже к полуночи они получат точный ответ.
Ответ пришел в двенадцать тридцать ночи. Ответ был ошеломляющим, невероятным, он перечеркивал все, что подозревал Тернер. Эксперты пришли к единодушному мнению, что данный череп мог принадлежать только одному человеку: Кемалю Аслану, сидевшему в американской тюрьме шесть лет назад и ныне работающему в Канаде. Райт, получив сообщение по факсу, около которого они дежурили весь вечер в пустом здании американского посольства, громко выругался.
Либо советская разведка снова переиграла их, либо Кемаль Аслан был тем самым турком, который невольно оказался замешан в интригах двух самых мощных разведок.
Торонто. 22 января 1991 года
(продолжение)
Уже во время ужина Сандра, словно предчувствуя нечто, старалась меньше говорить, глядя на сидевшего рядом Кемаля. Но когда они уже в машине направлялись в отель, где он снимал для нее номер, она спросила:
— Что-нибудь произошло? Он молчал. Наконец выдавил:
— С чего ты взяла?
— Я права? — уточнила Сандра.
Он снова достаточно долго молчал. А потом сказал:
— Да.
Сандра обычно останавливалась в отелях. Они почти никогда не оставалась у него дома. Просто не любила. После того как он обнаружил ведущееся за ним наблюдение, то даже обрадовался подобной ее щепетильности.
— Что именно? — спросила она.
— У меня неприятности.
— Я могу чем-то помочь?
Он остановил машину. Уткнулся лицом в руль, прошептал:
— Нет.
Она молчала, чувствуя его состояние. Потом осторожно положила руку на его плечо. — Что происходит, Кемаль? Я ничего не понимаю. После этого телефонного звонка ты стал совсем другим. Что- нибудь с Марком?
— И с ним тоже, — сумел сказать он.
— Они попали в аварию? — испугалась Сандра. Он повернул голову.
— Сандра, — тихо прошептал он, — почему мы с тобой не поженились? Она явно смутилась.
— Ты делаешь мне предложение?
— Я просто спрашиваю.
— У тебя появилась странная манера спрашивать.
— Да, — он смотрел на нее, словно стараясь запомнить этот образ на всю оставшуюся жизнь.
— Я никогда об этом не думала, — призналась Сандра, — у нас слишком сложная жизнь. У каждого своя.
— Все верно, — угрюмо сказал он.
— Как ты мне сегодня не нравишься. Ты никогда таким не был, — пожала плечами женщина.
Он осторожно взял ее руку, поднес к губам ладонь, вдыхая знакомый аромат ее тела. Осторожно поцеловал пальцы. Медленно, по очереди каждый. И замер, прижимая руку к губам и закрыв глаза.
— Мне нужно лететь в Европу, — сказал он.
— Ты не хочешь больше со мной встречаться? — вдруг спросила она, чутко уловив в его поцелуях какой-то прощальный надрыв. Он даже испугался.
— Не говори так, — мягко попросил он, — это совсем другое.
Она наклонила голову к его волосам.
— У тебя появилась седина, — сказала осторожно.
