в кабинете Александра Эшби без галстука, но зато с весьма довольной физиономией.
И почти сразу, словно он ожидал в приемной за дверью, появился руководитель специальной группы, созданной в ЦРУ три года назад, мистер Арт Бэннон. В отличие от своего коллеги это был коротышка с большой теменной лысиной, одевающийся всегда, даже летом, в подчеркнуто строгие темные костюмы.
Полковник Бэннон был офицером, имеющим опыт работы в Пакистане и в Африке.
Последние годы, по предложению самого Эшби, он возглавлял в ЦРУ специальное подразделение внутренней контрразведки, одно из самых элитарных подразделений ЦРУ.
— Есть что-нибудь интересное? — спросил Эшби.
— Ребята поработали на компьютере, — сообщил Тернер, — я сидел в аналитическом управлении и попросил отключить все телефоны.
— Я искал вас полтора часа, — заметил заместитель директора ЦРУ.
— Мне сказали, — чудовищно беззаботным тоном сообщил Тернер, — но мы отключили все телефоны и здорово поработали. Кажется, нам удалось установить шифр восточных немцев, который они использовали у нас. Ключ был в тех самых документах, которые мы изъяли в Берлине.
Бэннон немного нахмурился. Ему не нравился ни вид молодого повесы, ни его развязный тон. Но в кабинете Эшби он предпочитал молчать.
— Интересно, — согласился Эшби, — нужно выяснить, не использовался ли подобный шифр и на территории Западной Германии.
— Вы думаете, там остались восточногерманские шпионы? — понял Бэннон.
— Конечно, остались. И мы смогли бы при соответствующем подходе переориентировать этих людей, предложив сотрудничество с нами, — очень выразительно заметил Эшби.
— Да, — согласился Бэннон, — это очень перспективная идея.
— Что у нас по Вакху? — спросил Эшби. — Я надеюсь, вы помните, что это ваш главный объект.
— Да, конечно. Он по-прежнему живет в Торонто. За последние три месяца был дважды в Америке. В основном приезжал в Нью-Йорк и Вашингтон. Мы составили список людей, с которыми он встречался. Как всегда, ничего необычного. Его деловые партнеры, помощники, юрисконсульты фирмы.
— К нему кто-нибудь приезжал?
— Почти никто. Его помощник, его юрисконсульт и конгрессмен от штата Луизиана. Я вам об этом докладывал. Она прилетала к нему несколько раз. Причем билеты каждый раз покупал он сам — туда и обратно. Похоже, у них просто любовная интрижка.
Бэннон докладывал, как всегда, сухо и скучно. Уильям Тернер оживился.
— Кажется, у вас есть свой особый объект?
— Поэтому я вас и пригласил, — кивнул Эшби. — Я хочу, чтобы вы со своими ребятами подключились к группе Бэннона. Вот уже несколько лет они ведут разработку одного очень перспективного дела, но пока не могут найти никаких серьезных подтверждений своей версии.
— Они ведут наблюдение за определенным человеком, — понял Тернер.
— Да. И этот человек, по нашим предположениям, один из главных резидентов советского КГБ в этой части света. Шесть лет назад он был даже арестован по подозрению в шпионаже, но у ФБР против него ничего не нашлось. И тогда его отпустили, после чего он перебрался в Канаду, — сообщил Эшби. — Я лично тогда занимался этим делом. И считаю, что советская разведка просто смогла обмануть нас, подставив вместо него другого агента.
— Каким образом? — поинтересовался Тернер.
— Шесть лет назад вместе с англичанами мы вели сложную игру против их разведки. Тогда мы были убеждены, что их главный резидент-Вакх, как называли его тогда в ФБР, арестован. Но русские придумали против нас гениальный трюк.
Они отпустили находившегося под наблюдением уже подкупленного резидента английской разведки полковника Олега Гордиевского. И прислали к нам своего лжеперебежчика Юрченко..[1]
— Я слышал об этом деле, — кивнул Тернер, — но не знал подробностей.
Кажется, Юрченко выдал несколько человек и снова вернулся в СССР?
— Вот именно, — продолжал Эшби, — он выдал нам Пелтона. И мы просто обязаны были отпустить этого Вакха. Мы тогда не имели против него никаких доказательств. Предательство Пелтона вынудило нас поверить в то, что именно он был главным информатором советской разведки о наших электронных и компьютерных разработках. Тогда полетели многие головы. Ушел в отставку даже Роберт Макфарлейн, помощник Рейгана по национальной безопасности. Мы еще тогда подозревали, что советская разведка ведет с нами интересную игру. И после повторного бегства Юрченко наши предположения подтвердились.
— Вакх — это советский агент-нелегал? — понял Тернер.
— Вот именно. Знакомьтесь, Кемаль Аслан. Родился в Филадельфии в 1946 году. Отец-турок, мать — болгарка. Вот их фотографии. В начале пятидесятых они возвращаются в Болгарию. После смерти отца Кемаля мать увозит его на родину.
— Он получил американское гражданство при рождении, — понял Тернер.
— Потом они поселились недалеко от Софии в маленьком городке Елин-Пелин. Там и прошло детство Кемаля, его юные годы. Потом он поступил в институт, закончил его и уже начал работать, когда попал в страшную катастрофу и получил серьезные травмы, даже временную кому. Тернер внимательно слушал.
— Врачам удалось вывести его из этого состояния. Потом за ним приехал его дядя, живущий в Турции. Другой брат его отца — Юсеф Аббас — жил в это время в Хьюстоне. В семьдесят четвертом Кемаль переехал к дяде в Измир, а через год — уже к другому дяде в США. Осел в Хьюстоне, через несколько лет женился. Жена — Марта Саймингтон из очень известной семьи. Ее отец был самым известным бизнесменом Техаса.
— Нефтяное оборудование семьи Саймингтон, — кивнул Тернер, — я читал про них много интересного.
— От этого брака у Кемаля Аслана был один сын, родившийся в семьдесят девятом. Теперь ему уже двенадцать лет. После смерти своего дяди Кемаль Аслан возглавляет фирму и через несколько лет добивается поразительных успехов в бизнесе. В ноябре восемьдесят третьего Кемаль переехал в Нью-Йорк. Через два года он развелся с женой, но с сыном продолжает встречаться довольно часто. У нас были серьезные основания для его ареста. Поступили сообщения, что КГБ знает практически все обо всех наших операциях, так или иначе затронутых поставками оборудования с предприятий Кемаля Аслана или связанных с ним поставщиков. Но арест Пелтона спутал тогда все планы. Теперь мы понимаем, что русские специально подставили нам Пелтона, чтобы вытащить из-под удара Кемаля Аслана.
Но это пока только наши предположения.
— Эта конгрессмен из Луизианы — его женщина? — спросил Тернер.
— Да, — ответил Бэннон, — раньше она была даже вице-губернатором штата. Они встречаются уже много лет.
— И больше ничего? — изумленно спросил Тернер. Бэннон отвернулся.
— Они работают с ним три года, но пока нет никаких конкретных результатов, — сказал Эшби. — Нам интересно и ваше мнение, Уильям. Мы могли бы направить вас в командировку в Болгарию. Теперь, когда рухнул «железный занавес», это совсем не трудно. Кроме вас, полетит Томас Райт. Он вам поможет.
Райт работал и раньше в Болгарии, хорошо знает обстановку в стране, говорит сразу на нескольких славянских языках, в том числе и на болгарском.
— Вы хотите, чтобы я проверил его биографию? — понял Тернер.
— И вообще всю его жизнь, — кивнул Эшби. — Мы должны знать, кто он на самом деле. Завербованный КГБ несчастный турок, случайно оказавшийся у них на крючке, или резидент-нелегал, профессиональный офицер КГБ. Согласитесь, это многое меняет.
— Есть еще третий вариант, — пробормотал Тернер.
— Какой? — оживился Бэннон.
— Может, он вообще ни при чем и мы ошибаемся, — улыбнулся Тернер. — Такой вариант вы
