– Успехов вам, – задумчиво произнесла она, быстро надевая очки и отворачиваясь.
– Спасибо. И вам тоже. – Он так и не понял, чем именно вызвана такая резкая смена ее настроения.
Он прошел к лифту, нажал кнопку вызова кабины. И неожиданно услышал за спиной ее голос.
– Подождите, – сказала она, – вы очень торопитесь?
– Нет, – обернулся он, – совсем не тороплюсь.
– Пойдемте со мной и выпьем кофе, – предложила она. – Вчера вы не допили свой кофе, Муслим.
– Пошли, – легко согласился он.
На этот раз здесь было довольно многолюдно. Большая делегация немцев с шумом и криками располагалась сразу за пятью столиками. Они подошли к стойке бара. Бармен, очевидно, знавший женщину в лицо, сразу угодливо подбежал к ним.
– Два кофе, – строго попросила она, усаживаясь за стойкой рядом с Муслимом. Он невольно быстро отвел глаза, когда юбка немного поднялась и он увидел ее красивые колени. Он постарался сесть так, чтобы не касаться женщины, словно боялся, что его ударит током. Она взяла свою чашку и спросила:
– Сколько вам лет?
– Двадцать четыре, – ответил он. В это мгновение он казался самому себе неслыханно, неприлично молодым.
Она усмехнулась.
– Вам кажется, что это мало? – неожиданно для самого себя спросил он.
– Нет, – ответила она, – вполне достаточно, чтобы принимать самостоятельные решения и отвечать за них. Вы вчера поступили очень мужественно. На вашем месте немногие повели бы себя так, как вы.
– Ничего особенного. Я немного занимался боксом и поэтому не боялся, что они могут меня побить.
– У одного в руках был кастет, а у другого нож, – напомнила она, – и это было нелегко. Но вы молодец Муслим, я за вас рада.
– А вы сами действительно работаете… – он оглянулся по сторонам, – вы сами знаете где…
– Да, – улыбнулась она, – работаю. И не вижу в этом ничего особенного. Я подполковник Комитета государственной безопасности, если это вас так интересует.
– Извините. – Он почувствовал себя совсем неловко. Разница в званиях была достаточно большой. Подполковником он может стать лет через десять или пятнадцать, если решит остаться в армии или пойти работать в милицию.
– Вы женаты? – неожиданно спросила она, глядя ему в глаза.
– Нет. – Он смутился окончательно. Даже немного покраснел.
Она хлопнула ладонью по стойке бара.
– Вы умеете еще краснеть. Какая прелесть. Неужели вы, общаясь с девушками в своем «люксе», тоже краснеете?
– Откуда вы знаете?.. – Он даже не понял, что именно хочет спросить, чем закончить свою фразу. «Про девушек» или про «люкс». Но он понял, что любой вопрос покажется наивным и глупым.
– Да, – кивнула она, – мне нетрудно было узнать, куда вы отправились с этими двумя дурочками. И где вы остановились. А сейчас они, наверно, вас ждут. И вы в душе проклинаете меня за то, что я здесь вас задержала.
– Нет, – возразил он внезапно пересохшими губами, – нет, не проклинаю. Мне даже интересно. – Он опять немного покраснел.
– Мне нравится ваше сочетание некоторого хамства с вашей застенчивостью, – усмехнулась она. – Интересно, вы всегда так себя ведете или только со мной?
– Не всегда, – возразил он глухим голосом, – но я еще вчера увидел, какая вы красивая женщина. Когда вы сюда вошли…
– И поэтому бросились защищать более молодых девочек, рассчитывая увести их к себе в «люкс»? – добродушно осведомилась она. – Ко мне на защиту вы не бросились.
– Вам защита не требовалась, – возразил он. – Как только они вошли, я все понял. Вы не тот человек, к которому можно просто так подойти. И эти подонки тоже все поняли. Или почувствовали. В вас есть какая- то внутренняя сила. Вас не нужно было защищать.
– Интересное наблюдение, – криво усмехнулась она, – даже не знаю, как принимать. Как комплимент или как оскорбление. А если вы вчера обратили на меня внимание, то почему не предложили мне подняться в ваш «люкс», а устроили драку за этих девочек? Молчите? Нечего сказать?
– Я бы не смог к вам подойти, – тихо признался Муслим, – и не потому, что вы намного старше меня. Вы не та женщина, к которой можно просто так подойти.
– Наверно, мне должно быть обидно, – задумчиво произнесла она, – а может, наоборот, приятно. Не знаю. Первый раз не знаю, как реагировать на слова молодого человека. И не нужно говорить, что я намного старше вас. Только на десять лет, господин Сафаров. Мне тридцать четыре года. Будет тридцать четыре только в ноябре. Интересно, кто вы по гороскопу. Давайте угадаем. Импульсивный, энергичный, готовый сражаться до конца, бесхитростный, умеющий краснеть. И не желающий признавать даже свои ошибки. Вы Овен или Лев по гороскопу?
– Я родился в середине апреля, – ответил он. – Даже не знаю, какой это знак гороскопа?
– Овен, – кивнула она улыбнувшись, – первый знак всех восточных гороскопов. А какой год?
– Пятьдесят шестой. Кажется, год Обезьяны, мне кто-то об этом говорил.
– Как интересно. – Она придвинулась к нему чуть ближе. – Значит, этот год Обезьяны – и это ваш год. Он бывает один раз в двенадцать лет. Хотя я должна была догадаться. Вам двадцать четыре. Значит, все так и должно быть.
– Что? – не понял Муслим.
– Кармический год. Не обращайте на меня внимания. Меня научили этим глупостям во Франции, где я работала два года. Не обязательно верить в эту дребедень, тем более что вы наверняка комсомолец.
– Я и не очень верю, – признался Муслим.
– И напрасно, – неожиданно сказала она, – иногда в жизни происходят невероятные вещи. Различные чудеса. Вот скажите мне: в какое чудо вы можете поверить? Прямо сейчас, здесь. Чтобы это было достаточно реальное чудо. Я не говорю о том, что вы превратитесь в лягушку или станете директором гостиницы. Но реальное чудо. У вас может быть такая мечта?
Он чувствовал запах ее парфюма. Видел ее колени, совсем рядом с собой. И неожиданно понял, что именно ему хочется сказать. И тогда он произнес:
– Да, может. Я могу, например, пожелать, чтобы вы поднялись вместе со мной в наш «люкс». И я тогда всех оттуда выгоню. – Он с трудом перевел дыхание, настолько трудно ему было выдавить эти слова. Но он их произнес.
– Это не чудо, – сказала она улыбнувшись, – но выгонять из вашего «люкса» никого не нужно. Хотя бы потому, что он прослушивается и ваши друзья не должны ничего знать. Пойдемте за мной.
Все остальное было словно во сне. Он поднялся и пошел следом за ней. Они вошли в лифт, поднялись на четвертый этаж, она достала какой-то ключ. Они долго шли по коридору. Затем она открыла дверь, пропустила его первым, затем вошла в комнату, закрыла дверь и взглянула на Муслима.
– Согласно наложению двух гороскопов, – сказала она с непонятным выражением лица, – вы не просто Овен и не просто Обезьяна. Такое совмещение называют гориллой. Дикой обезьяной, которая не останавливается ни перед чем. Покажите мне, какая вы горилла.
И она шагнула к нему первой. Потом он почувствовал на себе ее требовательные руки, потом она сама сбрасывала с себя одежду. Он впервые в жизни увидел такие колготки, которые были на ней. Очевидно, она привезла их тоже из Франции, вместе с опытом сексуальных встреч. Потом они рухнули на постель.
Это был самый запоминающийся вечер в его жизни. Многое из того, что она умела и знала, он видел впервые. Многого он вообще себе не представлял. Казалось, что она просто не может успокоиться. И арсенал ее приемов и средств был поистине впечатляющим.
Он забыл о времени, о Валере, который беспокоился по поводу его отсутствия, о двух девушках, оставшихся в их «люксе». Он забыл в этот вечер обо всем на свете. И помнил только изгибы ее тела и невероятный аромат ее парфюма.
