– Как вас зовут? – спросил он во время одного из перерывов.
– Ты мог бы обращаться ко мне уже на «ты», – улыбнулась она.
– Ты… вы… черт побери, не получается, как тебя зовут?
– Марина. Марина Борисовна, если ты захочешь обращаться ко мне по имени-отчеству, – рассмеялась она.
– Ты не боишься, что нас могут увидеть или услышать? – спросил он.
– Здесь не услышат, – уверенно ответила она, – этот номер не прослушивается.
– Ты так уверена в этом?
– Абсолютно, – улыбнулась она, – точно знаю, какие номера прослушиваются. Хотя меня отозвали только на время. Я живу здесь недалеко, но на самом деле чаще бываю в других местах.
– У тебя интересная жизнь, – задумчиво произнес он.
– По сравнению с другими – возможно, – согласилась она. – К хорошему быстро привыкаешь.
– И к плохому?
– К плохому нет. Ты сильный. И выносливый. Знаешь, почему я спросила тебя, куда ты отправишься служить?
– Нет.
– Сейчас на Олимпиаду задействованы многие офицеры из внутренних войск и МВД. А офицеров запаса призывают в действующию армию, чтобы отправить на юг.
– К нам на Кавказ? – улыбнулся Муслим.
– Дальше. Гораздо дальше, – загадочно произнесла она и на ухо прошептала ему: – Афганистан.
– Говорят, что там бывает жарко, – вспомнил Муслим, – но я люблю тепло. И жару переношу спокойно.
– Дурак, – с сожалением произнесла она снова шепотом, – там идет война…
Он пожал плечами. В двадцать четыре года все кажется таким понятным и простым. К тому же о смерти и войне не хотелось думать в тот момент, когда рядом находилась такая женщина. Он сегодня узнал больше, чем знал до этого за все время своих встреч с разными женщинами, среди которых были достаточно опытные особы.
– Значит, так и должно быть, – рассудительно произнес он, почувствовав, как она сильнее обнимает его. – У тебя есть муж или дети? – спросил он во время очередного перерыва.
– Это не имеет никакого отношения к нашей сегодняшней встрече, – спокойно ответила она. – Будем считать, что у меня ничего нет. Кроме моего имени. И этого вполне достаточно.
– Но как я тебя найду?
– Не нужно меня искать, завтра ты все равно должен уезжать.
– Я останусь, – упрямо произнес он.
– Глупо, – рассудительно сказала она, глядя на него, – и нерационально. Опоздание к месту службы будет приравнено к дезертирству. И ты сломаешь себе всю дальнейшую жизнь. И погубишь свою будущую карьеру. Может, ты будешь известным криминалистом или следователем, прокурором или адвокатом. Зачем тебе здесь оставаться. Больше я в этой гостинице не появлюсь. Сегодня я была здесь в последний раз. А ты меня сам ни за что не найдешь. Тем более что я тоже уезжаю отсюда через несколько дней. Вот так, Муслим. Сегодня первая и последняя наша встреча.
Он молчал. Молчал и смотрел на нее. Затем отвернулся. Она поднялась, обхватила его за плечи.
– Ты обиделся?
– Нет, я обрадовался, – раздраженно произнес он. – Такое ощущение, что я совсем мальчик.
– Глупый, – сказала она, прижимая его голову к своей груди, – ты и есть мальчик. И дело совсем не в возрасте. Ты отправишься скоро на войну, на настоящую войну, Муслим. И детские игры навсегда закончатся. Дай тебе бог остаться там в живых. А я уеду куда-то в тихий город где-нибудь в Западной Европе. И буду жить там пять или десять лет, пока меня не отзовут обратно. Я даже сама не знаю сейчас, куда именно поеду. И не должна знать. А ты не должен спрашивать. Поэтому я и сказала, что сегодня первая и последняя наша встреча. Возможно, мы больше никогда не увидимся. Может, поэтому я решила сюда подняться вместе с тобой. Ты вчера мне понравился. Ты чем-то напомнил мне моего друга, который погиб несколько лет назад в автомобильной катастрофе. Он тоже был сильным, бескомпромиссным и смелым. Вы даже внешне чем-то похожи друг на друга.
– Но ты можешь оставить мне свой ленинградский адрес или телефон, – повернулся он к ней.
– Не нужно, – покачала она головой, – я ведь тебе уже все объяснила. Пора взрослеть, Муслим, это уже взрослая жизнь.
Через несколько часов он заснул, окончательно вымотанный и уставший. А когда утром проснулся, ее уже рядом не было. Остался только запах ее парфюма на подушке, на простынях, на его теле. Через час он вернулся к Валере, который сходил с ума от неопределенности, решив, что его друга все-таки арестовали в милиции. Он уже успел проводить обеих девушек и сто раз позвонить в милицию и в соседний морг, чтобы уточнить, куда делся его друг. Тогда не было мобильных телефонов, а Муслиму было стыдно сознаваться в том, что он провел эту ночь в одном из соседних номеров.
В этот день они уехали из Ленинграда, чтобы отправиться затем в Афганистан. Через два с половиной месяца, после тяжелого ранения и контузии, Валера вернется домой и до конца жизни останется в инвалидном кресле, отрезанный от прежней жизни и прежних воспоминаний. А Муслим получит свое первое ранение через пять месяцев, и его отправят в военный госпиталь, чтобы спасти его ногу от гангрены. Врачи сделают почти невозможное. Ногу ему спасут, и он вернется в Баку еще через полтора месяца. Сильно хромая и с палочкой, но живым и здоровым. А потом он снова отправится в Ленинград, который к тому времени будет уже Санкт-Петербургом. Но это случится ровно через двенадцать лет, уже в другую эпоху и в другое время…
Глава 5
«Будучи независимой и достаточно хитрой, Обезьяна всегда может вывернуться из самых трудных ситуаций. Она независима и по природе индивидуалистка. Ей невозможно ничего навязать или внушить. Она сама выбирает собственные варианты».
Муслим решил встретить свою гостью в просторном холле отеля. Он терпеливо ждал, когда она наконец появится. В отель вошли две молодые девушки, которые куда-то спешили. Он услышал их смех. Затем в гостиницу вошла женщина лет двадцать пяти. Он заколебался. На студентку она не очень похожа, но, может быть, ей гораздо меньше лет. Просто она одета в очень дорогое платье. Кажется, Коко Шанель говорила, что очень дорогая одежда сильно старит молодых девушек. Он читал где-то это высказывание, и оно ему понравилось. Женщина оглядывалась по сторонам. Неожиданно к ней подбежал молодой мужчина. Они обнялись, расцеловались и поспешили к кабинам лифта. Муслим отвел глаза. Нет, этой молодой женщине было явно не двадцать лет. И она ждала совсем другого человека.
Когда Наталья Фролова вошла в холл отеля, он сразу ее узнал. Высокая, молодая, открытое лицо, рассыпавшиеся волосы почти до плеч, карие глаза, хорошая осанка. Она была в светлой дубленке и серой юбке. На ногах были сапоги, в конце февраля в Санкт-Петербурге обычно случается слякотная погода. Беспокойно оглянувшись по сторонам, она явно кого-то искала. Он шагнул к ней, но, по мере того, как он к ней приближался, она даже не посмотрела в его сторону, словно ждала кого-то другого. Он удивился, ведь они договаривались о встрече.
– Здравствуйте, – подошел он к незнакомке.
– Я жду своего друга, – отрезала она, даже не глядя на него.
– Простите, вы Наталья Фролова?
– Да. А вы кто такой?
– Мы договаривались с вами о встрече, – напомнил Муслим, не понимая, что происходит, – пятнадцать минут назад.
– Это я с вами разговаривала? – произнесла она, недоверчиво глядя на своего собеседника. – Это вы приехали из Баку?
– Я могу показать свой паспорт, – улыбнулся Муслим. – Не совсем понимаю, что вас смущает? Что вам показалось неправильным?
– Ваш возраст. Сколько вам лет? Вы выглядите гораздо моложе. Нет, этого просто не может быть.
