на поездку, и Андрей даже предъявил справку из Внешэкономбанка, где у него якобы лежали деньги. На этом собеседование закончилось, и через три дня он получил американскую визу.
А американский консул получил за оказание услуги такого рода небольшой конверт с пятью тысячами долларов, и все были довольны. Еще через два месяца Сказочник улетел в Америку. Отныне ему приходилось полагаться только на себя. По заранее намеченному плану он жил поочередно в Нью-Йорке, Вашингтоне, Чикаго.
Казалось, все идет нормально, в Америку в одной партии с ним переехало сразу пять авторитетнейших воров в законе. Но оказалось, что не все так гладко. Кто-то из этих пятерых сумел узнать так долго охраняемую тайну. Шантажист начал шантажировать российское посольство в Вашингтоне, и Сказочник получил задание выяснить, кто из пятерки может быть этим человеком. Но, несмотря на все его усилия, выяснить подобное не удалось. А потом произошла трагедия.
Шантажист, сумев разгадать игру российского посольства и поняв, что его просто водят за нос, убрал сотрудника, который с ним встречался. И в ультимативной форме потребовал денег. И вот тогда, как уже знал Андрей, было решено послать в Америку специального эксперта. Самому Андрею приказали в срочном порядке покинуть Чикаго и перебраться куда-нибудь подальше. Он сначала послушался совета и даже переехал в Новый Орлеан, но продолжал внимательно следить за своими бывшими солагерниками. Первым прокололся Георгий. Сообщение о смерти Генерала Андрей прочел в газетах и понял, что неизвестный решил начать действовать.
Он не знал, что за сутки до этого в Нью-Йорке в своем номере был зарезан Важа Дадашвили, но он понимал, как трудно будет вычислить убийцу среди четверки таких отъявленных мерзавцев. Себя он мог в расчет не принимать, а Георгий был уже застрелен. Что такого мог знать Георгий, за что его убили, спрашивал себя каждый раз Андрей и вспоминал, как в Сухуми мельком увидел лицо Генерала. Неужели во имя сохранения этой тайны его и убрали, но в таком случае почему именно российская разведка ищет убийцу Борисова?
После сообщения о смерти Генерала он позвонил в Лос-Анджелес, к самому Палачу.
– Ты слышал об убийстве Георгия? – спросил Мамонтова Андрей.
– Слышал, – невозмутимо ответил Палач, – но я тут ни при чем. Это, кажется, дело рук самой грузинской мафии. Там, говорят, наемных убийц послал сам Гурам Хотивари.
– Они были с Георгием большими друзьями, – парировал это утверждение Андрей, – и Гурам никак не мог прислать сюда своего убийцу.
– В газетах написано совсем другое.
– В газетах пишут всякую дребедень, лишь бы привлечь внимание читателей.
– Что думаешь делать? – поинтересовался Мамонтов.
– Посмотрим, – он знал, что Палач всегда был тесно связан с Рябым, а эти убийства вполне могли быть организованы отцом «русской мафии», как иногда называли Рябого.
Но разговор он запомнил. И когда ему позвонил Зверь, он уже был готов действовать. Капустин был единственный человек, у которого имелся телефон Сказочника и его адрес.
– Слышал про убийство Генерала? – спросил Капустин.
– Все знаю. Там, говорят, какой-то грузин был. Думаешь, специально послали?
– Не знаю. Нам нужно как-то действовать, – предложил Зверь, – нельзя ждать, пока неизвестный убийца просто так приедет и нас шлепнет.
– Сначала нужно узнать, за что?
– Просто так. Рожи наши ему не нравятся. Какую-то большую игру затеяли, а мы ничего не понимаем. Поэтому нам всем вместе держаться нужно. Иначе раздавят, – сказал Капустин, – ты ведь знаешь мой нюх.
– Знаю, я утром говорил с Палачом. Он темнит, но, кажется, тоже ничего не знает.
– Будь с ним осторожнее, – посоветовал Капустин, – ты ведь знаешь, чей он человек.
– Давай через два дня я к тебе прилечу, – предложил сам Андрей. В некоторые моменты можно нарушать даже самые строгие инструкции. Три убийства подряд – Борисова, Дадашвили и Хабашели красноречиво подтверждали правоту слов Капустина. Ждать больше было нельзя. Но двух дней не получилось. События развивались более стремительно.
В этот вечер он оставил свой автомобиль перед домом и пошел принимать ванну. В Новом Орлеане всегда было довольно жарко, а последние дни вообще были особенно душными. Он отсутствовал не более двадцати минут, и, когда вышел на улицу, машина по-прежнему стояла на том же месте. Андрей уже открыл дверцу автомобиля, когда стоявший рядом продавец мороженого приветливо улыбнулся ему.
– Все в порядке? – спросил чернокожий парень, улыбаясь.
– Да, конечно. – Он сел на свое место и чуть наклонился, вставляя ключи, когда продавец мороженого произнес:
– Я ведь ребятам тоже говорил – эти машины довольно капризные. Они требуют особого ухода.
– Каким ребятам? – выпрямился Андрей.
– Вашим мастерам, – охотно пояснил парень, – которые смотрели ваш автомобиль.
Андрей осторожно вылез из машины, открыл передний капот. Ошибиться было невозможно. Мощная бомба была установлена с таким расчетом, что его машина взлетела бы на воздух сразу, как только он тронется с места. Это были уже не гипотезы, это была реальная смерть, от которой он уберегся чудом. О его пребывании в городе знал только Капустин. Еще мог узнать Палач, но он звонил ему лишь сегодня утром. Неужели такая оперативность? И ради чего? Кому мешают прибывшие в страну паханы? Теперь уже просто не оставалось никакой альтернативы. Если это Капустин, то исход встречи будет предрешен. Если это Палач и стоявший за ним Рябой, значит будет смертельная схватка. Целых полчаса он бережно отсоединял провода этой гнусной бомбы. А еще через четыре часа он улетел в Нью-Йорк.
Глава 23
В Лос-Анджелес они летели вдвоем в полупустом самолете. Рейс был ночной, и пассажиров было меньше обычного. Дронго обратил внимание, что Цапля спит почти так же, как и он, по-особенному, по-волчьи. Достаточно было пройти рядом стюардессе или подняться кому-нибудь из пассажиров, сидевших неподалеку, как они оба, почти одновременно, открывали глаза.
Когда принесли ужин, Цапля недовольно пробормотал:
– Лучше бы дали поспать.
– У нас еще долго не будет нормального сна, – предположил Дронго.
– Не думаю, – возразил Цапля, – все скоро кончится. Кто-то начал играть и не остановится, пока не добьется своего. А ведь Генерала должен был стрелять именно я.
– А я до сих пор не уверен, что его стрелял не ты, – пробормотал Дронго, – никаких твердых доказательств у меня нет.
– И тем не менее ты летишь со мной в Лос-Анджелес, – уточнил Цапля.
– Это мой единственный шанс. Должен же я хоть кому-нибудь доверять.
После этого дня они обращались друг к другу только на «ты».
– Ты достаточно откровенен.
– Это я только притворяюсь. Видимость открытой коммуникабельности.
– Хорошо, – спокойно заметил Цапля, – я учту для себя это на будущее.
Больше они не сказали друг другу ни слова.
В Лос-Анджелесе им пришлось сначала оформляться в отель «Кальмар», расположенный в Санта- Монике, почти на самом берегу океана. Затем на кредитную карточку Цапли была оформлена взятая напрокат машина, и они отправились к дому Палача. И, уже подъезжая к дому, Цапля чуть притормозил машину.
– Интересно, – сжав зубы, сказал он.
– Что-то не так? – понял Дронго.
– Там в машине сидел Клык, – пояснил Цапля, – мне интересно, что он здесь делает.
– Может, приехал по тому же делу, что и мы, – предположил Дронго.
– Он не один, – мрачно заметил Цапля, – кажется, скоро ты не будешь радоваться, что у меня нет оружия.
– У тебя с ним плохие отношения?
