– Он не прокаженный.
– Один хрен вылечим.
Игорь привел Свирида. Тот от постоянного чесания заметно ослабел, покрылся струпьями, и походка его была нетвердой. Салим велел ему раздеться и стал водить вдоль тела датчиком на длинной ручке. Время от времени на «еже» вспыхивала красная лампочка, и ей в ответ начинала мигать совсем крохотная зеленая под кожей у Свирида. Тогда Салим быстро нажимал на своем приборе большую кнопку, зеленая лампочка под кожей вспыхивала очень ярко и гасла, а кожа над ней чернела. Появлялась струйка дыма, и пахло горелой плотью. Свирид скрипел зубами от боли.
– Терпи! – говорил Салим. – Это не смертельно.
Таким образом, он сжег всех подкожных клещей. Их оказалось двенадцать.
– Дома выковыряешь их чистой иголкой, – сказал Салим, – они неглубоко.
Свирид, у которого прекратился зуд, вздохнул с облегчением.
– Спасибо, мужики, – растроганно сказал он. – Воронежские землекопы перед вами в долгу.
– Потом сочтемся, – вмешался Игорь. – За бутылкой сгоняй.
21.
Однажды, устав от поисков, они с Салимом сидели на Чистопрудном бульваре. Никаких новых идей не было. Обсуждать без конца одно и то же не хотелось. Игорь посмотрел на часы – было только двенадцать.
– Мне нужно наведаться к себе домой, – внезапно решил он.
– Зачем? – удивился Салим.
– Посмотреть, все ли там в порядке.
Салим развеселился.
– Конечно, все. Ведь сто лет всего прошло. Вот если бы двести, тогда да, наведаться стоило бы.
– Не имеет значения, – упрямо возразил Игорь.
– Слушай, – сказал Салим, – ты хоть понимаешь, что ты уже к этому времени давно умер, как и я? В твоей квартире давно живут другие люди, и они посмотрят на тебя, как на сумасшедшего. Что ты им скажешь? «Здравствуйте, я сто лет назад здесь жил»? Тогда почему ты разгуливаешь по поверхности, а не почиваешь, например, на Кунцевском кладбище?
«Мысль про кладбище интересна, – подумал Игорь, – надо будет потом поискать свою могилу».
А вслух сказал:
– Я не буду заходить в свою квартиру. В свою бывшую квартиру, – поправился он. – Мне надо только убедиться, что дом стоит.
– Зачем?
– Для спокойствия.
– А тебе не один хрен? Ведь тебя-то давно уже нет. Почему тебя волнуют падшие дома?
– Падшие дома, как ты выразился, меня волнуют в меньшей степени. Меня беспокоит в первую очередь судьба моего дома.
– Да тебе-то что до него?
– Отстань, – сказал Игорь, видя, что приятеля не переубедить. – Ты со мной или как?
– Это же твой дом, – уклончиво ответил Салим. – Что мне там делать?
– Тогда увидимся вечером.
Он встал и направился к метро. У подземного перехода на станцию «Пушкинская» зазывала с рупором предлагал всем воспользоваться метро «самым удобным общественным транспортом Москвы, оптимальным по соотношению цена/качество». Игорь удивился – ведь в его время метро в рекламе не нуждалось. Граждане заплывали в него, как косяки рыбы в осеннюю путину.
Он зашел внутрь. Ему показалось, что здесь стало малолюднее, чем сто лет назад. И это было странно, учитывая увеличившееся в несколько раз население Москвы. Ни один эскалатор не работал, все спускались и поднимались пешком. Он подошел к кассам – те были закрыты. Тогда он обратился к пожилой негритянке в форме работника метрополитена. Она сидела в металлической будочке у эскалаторов и меланхолически вырезала ножом фигурки из черного дерева. Иногда она поглядывала на эскалаторы.
– А где платить?
Она махнула рукой.
– Внизу.
Только теперь Игорь заметил, что турникеты убрали и проход на перрон свободный. Он пошел вниз. Разболтанные ступени скрипели и колыхались под ногами, было видно, что встали они давно и прочно. «Не провалиться бы», – подумал он.
Вспомнилось старое предупреждение о том, что метро – транспорт повышенной опасности и надо соблюдать осторожность. Похоже, с тех пор опасность все увеличивалась и добралась наконец до эскалаторов. Вдобавок ко всему на эскалаторах не было освещения. Пассажиры присвечивали себе фонариками-жучками, и от этого скрип ступеней перемешивался с их судорожным жужжанием. У Игоря фонарика не было, и он, кляня новые порядки, пошел дальше на ощупь.
Над платформой тускло горело несколько лампочек. Их мощности хватало ровно настолько, чтобы не свалиться на рельсы. Обладатели фонариков перестали на них давить, и стало тихо. Прошло пять минут, потом десять, потом пятнадцать. Никаких признаков жизни подземная транспортная система не подавала. «А работает ли она вообще?» – озадачился Игорь. Но пассажиры не расходились, и он решил пока подождать.
Внезапно потянуло сильнейшим сквозняком, и на станцию, тихо скрипя колесами, вкатился деревянный поезд. Впрочем, назвать это сооружение поездом можно было только с большой натяжкой. Скорее он был похож на обоз. Состоял он из платформ, на которых тесно располагались скамьи для сидения. В центре каждой платформы стояла крепкая мачта, на которой висел круглый прорезиненный парус, как раз по диаметру тоннеля, так что это была уже и не платформа, а как бы ладья. При каждом парусе состоял отдельный матрос в бескозырке и форме метрополитена. Первой платформой управлял человек в капитанской фуражке.
Пассажиры расселись по скамьям, матросы всех обилетили, капитан отдал команду, паруса подняли, и поезд тронулся. «А чего же ты хотел? – сказал себе Игорь. – Раз нет нефти и газа, то нет и электричества, а раз нет электричества, то не на чем работать поездам. Не зря экологи всегда призывали использовать альтернативные источники энергии. Теперь наконец к ним прислушались».
Поезд двигался примерно со скоростью телеги, в которую запряжены две еще не старые лошади – не быстро, но и не медленно. Матросы маневрировали парусами, чтобы лучше поймать попутный сквозняк, пассажиры дремали. Вскоре Игорь замерз и обратил внимание, что все одеты теплее, чем он. На матросах так вообще были рыбацкие плащи с капюшонами.
– Здесь всегда так холодно? – спросил он у мужчины, сидящего рядом.
Это был типичный интеллигент в очках.
– Всегда, – с готовностью отозвался тот, перекрикивая стук деревянных колес, скрип мачты и хлопанье паруса. – Как открыли дополнительные тоннели для создания сквозняков, так и стал колотун. А что делать? Иначе не было бы движения.
– Значит, сквозняки теперь – главная движущая сила?
– Ага, они. Нам надо бояться не сквозняков, а их отсутствия. Тогда все останавливается. Вот позапрошлой зимой был случай – целый поезд замерз. Насмерть.
– Как насмерть?
– А вот так. Пропал сквозняк, и они остановились в тоннеле. Перегон был длинный, они идти не захотели, ждали, что вот-вот сквозняк появится. А его все нет. Мороз был градусов двадцать. Они и задремали все. А утром сквозняк появился, и их приволокло на станцию. Все замерзли, как один, включая капитана.
– Ничего себе! – сказал Игорь.
– Да, так и было. С тех пор там иногда зимними ночами видят призрак этого поезда. Он подъезжает к платформе, но в него никто не садится. Поезд постоит-постоит немного, да и едет себе дальше со всеми своими мертвяками. Немало народа от этого сделались седыми. Слава богу, что это случилось на другой линии.
