– Смотря за какой период.
– Лет сто с лишним назад.
– Так, читал кое-что.
– Ну так вот, как раз тогда стали особенно остро ощущаться трудности в движении транспорта по Москве. Радиальная система улиц, когда все дороги сходятся в одну точку в центре, не может пропускать очень большие транспортные потоки. А в то время стало быстро увеличиваться количество легковых автомобилей. Нефть росла в цене, мы ее продавали, граждане богатели и покупали машины. Говорили, что нефти еще много, но я думаю, что это были первые признаки ее истощения.
Так вот, к две тысячи двадцатому году дороги в Москве оказались забиты многокилометровыми пробками, которые не рассасывались даже ночью. У властей было два выхода – строить «воздушные» дороги на высоких опорах над домами, которые тут же испортили бы облик города, или попытаться решить саму проблему в корне.
– И что же они выбрали?
– Второе.
– То есть?
– Выровнять улицы.
– Как это «выровнять»? – удивился Игорь.
– Сделать их параллельными и перпендикулярными, как, например, в Нью-Йорке.
– Да ну?
– Да. Разделили город по вертикали и начали с правой стороны. Дмитровское шоссе решили не трогать. Проспект Мира до Ярославского шоссе тоже, а дальше прорубить новую улицу строго на север.
– Что значит «прорубить»?
– Ну проложить, какая разница? Суть-то одна.
– А если на пути дома?
– Что-то снести, что-то передвинуть. К тому времени техника уже это позволяла.
– А что делать с Ярославским шоссе?
– Застроить новыми домами. Оно уже не вписывалось в изменившуюся транспортную концепцию.
– Как все легко у них получалось, – заметил Игорь.
– Когда есть деньги – все легко, – согласился сосед. – А деньги тогда, повторяю, были шальные. И казалось, что они никогда не кончатся. Подсчитали, что выпрямление улиц даст возможность увеличить валовой внутренний продукт Москвы на тридцать процентов и привлечет в город в два раза больше туристов. Ну, подсчеты, как известно, дело такое – какую цель ставит считающий, такую и достигает. На деле оказалось, что эффективность в два раза меньше, а затраты в два раза больше.
– Но была все-таки эффективность?
– Она не успела проявиться.
– Почему?
– Потому что истощились запасы нефти и деньги закончились.
– И что там теперь на этих новых улицах?
– Ничего. Ямы, брошенная техника, все как обычно в таких случаях.
– Технику никто не охраняет?
– Есть там какие-то сторожа, да что толку? Как будто нефть еще когда-нибудь появится и все возобновится. Не появится она.
– А что они еще планировали?
– Краснопрудную, Стромынку, Большую Черкизовскую и Щелковское шоссе тоже решили оставить. А все, что ниже, – спрямить. И все это великолепие должны были пересекать с севера на юг два новых проспекта – Проспект Нефти и Проспект Газа. У каждого проезжая часть шириной по сто пятьдесят метров. Ну и параллельно должны были идти несколько новых улиц.
«Это сколько же новой работы подвалило риелторам, – подумал Игорь. – Интересно, успел ли я в ней поучаствовать? Вроде к тому времени я еще не должен был уйти из профессии». А вслух спросил:
– Но хоть что-то из задуманного успели осуществить?
– Да, конечно. Проспект Нефти стоит во всей красе. Длинный и ровный, как прямая инвестиция. Если взять бинокль, то в ясный день он просматривается насквозь.
– А Проспект Газа?
– Его сделали только наполовину. После полного завершения реконструкции Садовое кольцо стало бы Садовым квадратом, а Бульварное кольцо – Бульварным квадратом.
Были также планы упорядочить русло Москвы-реки, чтобы она пересекала город строго с запада на юг. Некоторые предлагали вообще вывести ее за пределы города, так как пользы от нее никакой, а русло застроить новыми домами и казино, в которых можно было бы проигрывать нефтяные деньги. Участки собирались распределять по конкурсу, как и полагается. Но, когда подсчитали, во что это обойдется, поняли, что дешевле будет построить столицу на новом месте.
– Так вы говорили о гастарбайтерах, – напомнил Игорь.
– Да. Вот под эти проекты их и пригласили. Платили хорошо, работы было много, они ехали сотнями тысяч со всех концов Земли, из ближнего и дальнего зарубежья. Им отводили пустыри под постройку временного жилья, в основном на юге Москвы. А когда все встало, оказалось, что многим недоплатили. Они остались якобы ждать окончательного расчета, а на самом деле просто не захотели уезжать к своим пальмам, бананам и верблюдам. Вот так все и получилось.
Парусные телеги двигались до конечной станции почти три часа. Раньше этот путь занимал всего двадцать пять минут. За это время Игорь успел переговорить со своим спутником обо всем, устать от разговоров, вздремнуть, опять поговорить.
Попутчик вышел на предпоследней станции, и Игорь вернул ему кофту. Он уже жалел, что вообще затеял эту поездку, которая оказалась столь долгой и утомительной.
– Куда вы теперь? – спросил он.
– Пойду к другой жене, – ответил тот. – Хорошо, когда есть выбор.
– А если там другой муж?
– Придумаю что-нибудь. Ведь есть еще и третья.
Игорь подумал, что три жены – это все-таки перебор. Тем более, когда у них есть другие мужья. Слишком уж все получается сложно. Ведь существуют еще и другие проблемы, а тут слишком много места отводится семейным. Или они делают это специально, чтобы не замечать остальных?
Следующей была станция «Тушинская». Игорь поднялся наверх. По Волоколамскому шоссе как раз шел рейсовый брезентовый автобус, который и довез его до МКАДа. На конечной Игорь вышел, а автобус развернулся и поехал обратно. Он огляделся. Тоннель под МКАДом был перекрыт железными воротами, а по внешней стороне МКАДа шла стена высотой около пяти метров. «От кого же они отгородились?» – подумал Игорь.
Людей вокруг не было. Метрах в ста от тоннеля стояла металлическая ажурная вышка, похожая на геодезическую, но только гораздо выше. Заканчивалась она довольно обширной смотровой площадкой с прожектором. Возле вышки стояла зеленая будочка с надписью «Касса». Игорь купил билет и подошел к вышке. Там на стуле сидела контролерша – тетка средних лет с сонным выражением на рябом лице.
– Сколько можно смотреть? – спросил он, отдавая ей билет.
– Сколько хотите, – безразлично ответила она, надорвала билет и вернула обратно. – Осторожнее на ступеньках.
Игорь стал взбираться наверх. Вышка слегка гудела под его шагами, но казалась прочной. Наверху был сильный ветер, и платформа слегка раскачивалась, самую малость. Это было вполне естественно для такой конструкции. Игорь посмотрел на Митино и чертыхнулся. Треть домов, особенно семнадцатиэтажные без облицовки, лежала в развалинах. Уцелевшие выглядели крайне ободранными и неухоженными. Похоже было, что фасады никто не красил последние лет пятьдесят. Радиорынок находился на прежнем месте, но к нему уже не тянулся постоянный поток покупателей, как раньше. И на стоянке перед ним совсем не было автомобилей.
Игорь посмотрел в установленный на треноге большой армейский бинокль. Тут и там ходили какие-то люди, выглядевшие, как пассажиры автобуса, на котором они с Салимом ехали из Ясенева в центр. На
