времен,С головой, утопающей в розах,Погруженная в сказочный сон.Спишь, змеею склубясь прихотливой,Спишь в дурмане и видишь во снеДаль морскую и берег счастливый,И мечту, недоступную мне.Видишь день беззакатный и жгучийИ любимый, родимый свой край,Синий, синий, певучий, певучий,Неподвижно-блаженный, как рай.В том раю тишина бездыханна,Только в куще сплетенных ветвейДивный голос твой, низкий и. странный,Славит бурю цыганских страстей.28 марта 1914
О да, любовь вольна, как птица,Да, всё равно – я твой!Да, всё равно мне будет снитьсяТвой стан, твой огневой! Да, в хищной силе рук прекрасных,В очах, где грусть измен,Весь бред моих страстей напрасных,Моих ночей, Кармен! Я буду петь тебя, я небуТвой голос передам!Как иерей, свершу я требуЗа твой огонь – звездам!Ты встанешь бурною волноюВ реке моих стихов,И я с руки моей не смою,Кармен, твоих духов...И в тихий час ночной, как пламя,Сверкнувшее на миг,Блеснет мне белыми зубамиТвой неотступный лик.Да, я томлюсь надеждой сладкой,Что ты, в чужой стране,Что ты, когда-нибудь, украдкойПомыслишь обо мне...За бурей жизни, за тревогой,За грустью всех измен, —Пусть эта мысль предстанет строгой,Простой и белой, как дорога,Как дальний путь, Кармен!28 марта 1914
Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь.Так что так влекло сквозь бездну грустных лет,Сквозь бездну дней пустых, чье бремя не избудешь.Вот почему я – твой поклонник и поэт!Здесь – страшная печать отверженности женскойЗа прелесть дивную – постичь ее нет сил.Там – дикий сплав миров, где часть души вселенскойРыдает, исходя гармонией светил.Вот – мой восторг, мой страх в тот вечер в темном зале!Вот, бедная, зачем тревожусь за тебя!Вот чьи глаза меня так странно провожали,Еще не угадав, не зная... не любя!Сама себе закон – летишь, летишь ты мимо,К созвездиям иным, не ведая орбит,И этот мир тебе – лишь красный облак дыма,Где что-то жжет, поет, тревожит и горит!И в зареве его – твоя безумна младость...Всё – музыка и свет: нет счастья, нет измен...Мелодией одной звучат печаль и радость...Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен.31 марта 1914
«Петербургские сумерки снежные…»
14 мая 1914
Боль проходит понемногу,Не навек она дана.Есть конец мятежным стонам.Злую муку и тревогуПобеждает тишина.Ты смежил больные вежды,Ты не ждешь – она вошла.Вот она – с хрустальным звономПреисполнила надежды,Светлым кругом обвела.Слышишь ты сквозь боль мучений,Точно друг твой, старый друг,Тронул сердце нежной скрипкой?Точно легких сновиденийБыстрый рой домчался вдруг?Это – легкий образ рая,Это – милая твоя.Ляг на смертный одр с улыбкой,Тихо грезить, замыкаяКруг постылый бытия.Протянуться без желаний,Улыбнуться навсегда,Чтоб в последний раз проплылиМимо, сонно, как в тумане,Люди, зданья, города...Чтобы звуки, чуть тревожаЛегкой музыкой земли,Прозвучали, потомилиНад последним миром ложаИ в иное увлекли...Лесть, коварство, слава, злато —Мимо, мимо, навсегда...Человеческая тупость —Всё, что мучило когда-то,Забавляло иногда...И опять – коварство, слава,Злато, лесть, всему венец — Человеческая глупость,Безысходна, величава,Бесконечна... Что ж, конец? Нет... еще леса, поляны,И проселки, и шоссе,Наша русская дорога,Наши русские туманы,Наши шелесты в овсе...А когда пройдет всё мимо,Чем тревожила земля,Та, кого любил ты много,Поведет рукой любимойВ Елисейские поля.14 мая 1914
«Смычок запел. И облак душный…»
14 мая 1914
Не было и нет во всей подлуннойБелоснежней плеч.Голос нежный, голос многострунный,Льстивая, смеющаяся речь.Все певцы полночные напевыЕй слагают, ей.Шепчутся завистливые девыУ ее немых дверей.Темный рыцарь, не подняв забрала,Жадно рвется в бой;То она его на смерть послалаБелоснежною рукой.Но, когда одна, с холодной башниВсё глядит онаНа поля, леса, озера, пашниИз высокого окна.И слеза сияет в нежном взоре,А вдали, вдалиХодят тучи, да алеют зори,Да летают журавли...Да еще – души ее властитель,Тот, кто навсегда —Путь забыл в далекую обитель, – Не вернется никогда!28 ноября 1908 – 16 мая 1914
«Я помню нежность ваших плеч…»
1 июля 1914
«Ты жил один! Друзей ты не искал…»
