привыкла держать свое слово.
— Мы, видите ли, подумали…
— Кто — мы? — начинает сердиться Татьяна.
— Я, Валя Куницына…
— А Настя Боярская?
— Только она одна не сомневается. Считает, что вы теперь с нами навсегда…
— Даже навсегда?
— Ну, не буквально, конечно.
— А вы с Валей не очень, значит, уверены?
— Честно вам сказать — я не очень…
— Кто же вам это внушил? Уж не Олег ли Рудаков?
— Он-то в вас больше всех верит, но мы думали…
— Плохо вы обо мне думали! И вообще не узнаю я вас, Толя. Мнетесь, чего-то не договариваете, а мне всегда так нравилась ваша прямота.
— Ну ладно, тогда я действительно лучше все прямо скажу. Хотел как-нибудь поделикатнее, но у меня это не получается. В общем, вот что: очень любит вас Олег…
— Он что, сам просил вас об этом мне сказать?
— Да вы представить себе не можете, что он со мной сделает, если только узнает о нашем разговоре! А не говорит он вам этого сам потому, наверное, что считает, будто он простой рабочий и вам не пара…
— Ну знаете ли, Анатолий!..
— Это я сам так за него подумал. Попытался представить себе ход его мыслей… Он ведь с нами на эту тему не только не желает, но и запрещает разговаривать.
— А почему, собственно, он должен об этом с вами разговаривать? С какой стати? Чтобы на меня, что ли, пожаловаться?
— Ну что вы, Татьяна Петровна! Как вы могли подумать такое!
— Тогда я положительно ничего не понимаю. Особенно вашего беспокойства…
— Вы не задумались, почему Олег перешел в филиал политехнического при нашем заводе?
— Да мало ли почему…
— Причина тут одна, Татьяна Петровна, — получение диплома инженера. Хочет в дальнейшем начальником цеха стать. А ведь Олег прирожденный лекальщик. Он разницу до двух миллиметров в толщине металлической поверхности пальцами чувствует. Без всяких микрометров и микроскопов. Другие лекальщики привыкают к своим инструментам и пользуются ими не задумываясь. А Олег все готов переделать, рационализировать, изобрести заново. Да разве такие люди уходят так просто от своих верстаков с разметочными плитами, от того дела, для которого рождены, которое для них само творчество?… В общем, ни к чему ему выходить в начальство. Из-за вас он это… Поговорили бы вы с ним… А то, что вы старше его по паспорту, это ведь…
— Значит, Настя рассказала вам об этом! — восклицает Татьяна.
— Ничего она не говорила, я и сам знаю, сколько вам лет. Мне капитан Крамов сказал. Я еще подумал, говорить мне об этом Олегу или не следует? И решил, что не станет он слушать. Мало того — рассориться со мной может. Назовет не знаю просто кем, самым страшным ругательством обругает. Как же вы этого понять не можете?
— Получилось все, как в бездарном водевиле, с непременной глупой путаницей, — усмехается Татьяна. — Но вам, Толя, спасибо за участие в нашей с Олегом судьбе, думается мне только, что мы и сами во всем этом разберемся.
— Поверьте мне, Татьяна Петровна, — прикладывает руки к груди Анатолий, — никогда бы не полез в чужую душу, но Олег мой друг и такой человек, за которого я…
— Ладно уж, так и быть, прощаю вас и надеюсь…
— Клянусь вам — больше об этом ни слова! А в Благов вы когда?
— Завтра утренним поездом.
— Можно мне вас проводить?
— Передайте Олегу, что я его прошу меня проводить.
12
Зная острый, язвительный ум Дионисия Десницына, ректор долго не решался обратиться к нему, но больше советоваться не с кем. Дионисий хоть и не слишком почтителен, зато скажет все честно. Голова у него все еще светлая, а зла он никогда ни к кому, тем более к нему, ректору, не имел. В бога он, конечно, давно уже не верит но верующих не презирает, а жалеет. Ненавидит Дионисий только шарлатанов, спекулирующих на чувствах верующих. Поможет, значит, разобраться в истинных намерениях Феодосия.
Феодосий, может быть, и не шарлатан, вполне возможно, что и он фанатик, такой же одержимый, как Травицкий. Магистр, правда, нарушил законность, пытаясь использовать взрывчатку «не по назначению», как было деликатно сказано в ходатайстве семинарии в судебные инстанции. Цели его, однако, были высокими, в этом у ректора до сих пор нет сомнений.
А вот каковы цели у Феодосия? Тут отцу Арсению не все ясно. И он не очень, пожалуй, удивится, если… Но лучше все-таки не спешить с окончательными выводами, а послушать Десницына. Вот, кстати, и он!
— Рад, рад вас видеть, уважаемый Дионисий Дорофеевич! Спасибо, что откликнулись на мой зов. Хочу попросить у вас совета.
И ректор излагает вкратце идею Феодосия.
— Все это, значит, для укрепления веры? — усмехаясь, спрашивает Дионисий. — Ну, а если цифры, обнаруженные в древних церковных книгах, окажутся подтасованными? Подрисованными или подклеенными к тексту?
— Я сам их видел, Дионисий Дорофеевич. Текста, правда, было маловато, но в нем говорилось…
— Не будьте наивны, Арсений Иванович, вспомните, какой скандал был с фальсификациями рукописей покойного академика Белецкого. Ведь целую статью за него сочинили и приписали ему то, чего он не только не говорил, но и не мог сказать…
— Во-первых, мы к этой мистификации не причастны, — перебивает Дионисия ректор, — а во- вторых, речь в древней рукописи идет не о каком-нибудь историческом лице или о еще более древнем документе, предполагается, что в этой рукописи повествуется о пришельцах с других планет, чего, как мне известно, не опровергает и наука.
— Да, такую возможность наука в принципе не отрицает, крупнейшие современные ученые сомневаются, однако, в существовании разумной жизни на расстоянии нескольких тысяч световых лет от нашей Земли.
— Как же так? — искренне удивляется ректор. — Писали, писали о разных «летающих тарелках» и прочих предметах… Значит, советуете воздержаться?…
Дионисий так возмутился намерением Феодосия, что чуть было не забыл просьбу внука — никого пока не разоблачать, чтобы не насторожить Телушкина. А замыслил Феодосий хитро. От имени «пришельцев» можно и писать и говорить что угодно, их наследники не выступят с протестами и опровержениями, как, например, родственники академика Белецкого.
Нужно, однако, выходить как-то из положения, чтобы не запугать ректора скандалом, он не из храбрых.
— Но, в общем-то, Феодосий, может быть, и прав. Ибо доказывать пребывание на нашей Земле «пришельцев» свершением ими только таких «чудес», как установка на пьедесталы каменных статуй на острове Пасхи, просто наивно. Прочтите книгу Тура Хейердала «Аку-Аку», и вам все станет ясно. Там описано, как все это можно сделать без всякой космической техники, а с помощью одних только рук и
