– Через полчаса мне нужно начинать уборку помещения!
– Нет проблема, – снова повторил Ли.
Паркер с шумом закрыл дверь.
– Почему он все время с таким удивлением сюда заглядывает? – спросил Коул. – Он что, думает, что сегодня День сурка? [2 февраля в США называют Днем сурка. По тому, как ведет себя вылезший из норы сурок, предсказывают погоду на весну.]
– Нет проблема.
– Нет проблем? А мне кажется, что есть. – Коул высвободил свою руку и поднялся на ноги. – Что тут вообще происходит? Кто такие эти Старики? Где формула 'Дорогого Аббатства', которую нам нужно получить?
– Придержи лошадей! – Ли снова говорил с техасским акцентом. Он внимательно смотрел на экран своего маленького компьютера, потом начал вводить цифры.
– Ли, черт бы тебя побрал, ответь мне! Я думаю, может, стоит все хорошенько обдумать заново? Я имею в виду 'Дорогое Аббатство'!
– Не нам, – ответил Ли. – Придерзи лосадей!
Бип-бип. Звуки издавал компьютер. Пустой экран, только в самом центре мигал курсор.
– Открылся новый кусок времени. – Ли похлопал рукой по сиденью. – Мы не закончили.
– Может, ты и не закончил, – ответил Коул, – но я, черт бы все это подрал, закончил. – Он собирался уйти, но почему-то стоял на месте. Ли схватил его за руку и усадил рядом с собой в планер.
– Не надо, – сказал Коул, но Ли его не слушал. Он нажал на кнопку 'ВОЗВРАТ', и вот снова… Мышиный писк.
+100 000
Падение…
Кружение…
Теперь Коул стал настоящим ветераном путешествий во времени; одним из двух самых опытных путешественников в истории человечества (по крайней мере, он никогда не слышал о других). Теперь он знал, что лучше держать глаза закрытыми (по крайней мере, он думал, что его глаза закрыты). Цветные полосы кружились перед глазами, вот они стали белыми, и он решил (или понадеялся), что они снова вернулись в Париж. Тут он открыл глаза – а может, они были открыты и до того? Они находились в пустом помещении с деревянным полом, свет поступал снаружи через застекленные створчатые двери. Где-то вдали раздавались музыка, странные нежные звуки струн, барабанов и колокольчиков. Никакой тревоги, никакой паники. Он совсем не спешил выходить из планера. Он помнил, что была какая-то проблема, но какая именно, вспомнить не мог. Ну так и что? Воздух был теплый и какой-то сонный. Он прикрыл глаза, откинулся назад и прислушался к голосу – кто-то что-то бормотал на китайском языке.
Это был Ли. Он стучал пальцами по экрану своего компьютера, закусив губу, как ребенок, пытающийся развязать узел на шнурке.
– Проснись, Коул, – сказал он, не отрывая взгляд от компьютера. – Мы прошли еще один кусок.
– Я знаю, – ответил Коул. Тут только он заметил, что ни у Ли, ни у него самого на плече не было переводчиков. – Ты снова говоришь по-английски!
– Нет, это ты стал понимать мандаринский диалект.
Это было действительно так. Когда Ли говорил, в воздухе рядом с его правым ухом образовывалась небольшая прозрачная складка. Ли говорил своим обычным голосом (не как в Париже), а если Коул краешком глаза наблюдал за складкой, то прекрасно понимал все, что говорил Ли, хотя, естественно, китайского не знал.
– Где мы? – спросил Коул. – Или правильнее спросить 'в каком времени'?
– В этом я как раз и пытаюсь разобраться. Тут совсем другие алгоритмы. А тем временем…
– Тем временем мы тут совсем одни, – продолжал Коул. – Ты говоришь по-английски, или я понимаю мандаринский диалект, или ты понимаешь английский, или…
– Я всегда понимал английский, – улыбнувшись, заметил Ли.
– Пусть будет так. Но давай же поговорим. Почему ты мне не рассказываешь, что происходит, без увиливаний и хитростей? Где мы? Куда направляемся? Как дела с 'Дорогим Аббатством'?
Ли кивнул.
– Я просто ничего этого не знаю, – сказал он и, встав, положил мини-компьютер в карман. – Кто-то что-то добавил к нашим алгоритмам с помощью инфракрасного порта. Дополнительные действия. Но пойдем. Сначала попробуем разобраться, где мы.
– То есть в каком времени. – Коул вслед за Ли вышел через створчатые двери на узкий балкон. Перед ними расстилался город, но не Париж. Город был тихий, он раскинулся на невысоких холмах; почти никакого шума, кроме шороха пальмовых листьев об окна.
Они стояли на балконе второго этажа, который выходил на широкую, многолюдную улицу. Машин почти не было, в основном рикши. Немногочисленные автомобили напоминали скорее мототележки; они осторожно двигались в толпе неспешно прогуливавшихся людей в ярких, свободных одеждах. Кожа у людей варьировала от бледного до темно-коричневого цвета. Воздух был тропическим – сыроватым, но приятным. Коул чувствовал запах рыбы, дыма, свежесрубленного дерева и еще какой-то незнакомый аромат.
Будущее? Коулу казалось, что они попали в прошлое – спокойное, мирное прошлое. Но он не поддался очарованию этой жизни.
– Зачем мы здесь? – спросил он снова. – И самое главное – где то звено ДНК или что там еще, за чем нас послали?
– Может, Старики поведают нам об этом, – высказал предположение Ли. – Я так же ничего не знаю, как и ты.
– Вот как? А я думал, ты сам все это придумал.
– Только начало, – ответил Ли. – Давай я тебе кое-что расскажу. Начну с далекого прошлого.
И улыбнулся, чтобы показать, что шутит. Коул тоже улыбнулся – из вежливости, хотя совершенно не хотел даже казаться вежливым.
– Я работал в Массачусетском технологическом, – начал Ли. – Исследовал определенные математические аномалии, над которыми начал работать еще в Китае: межпространственные квантовые конгруэнтности, с помощью которых математика прослеживает закономерности пространства и времени, пусть 'только' иногда. Несмотря на мой статус беженца, я поддерживал связь с коллегами в Китае; вы, европейцы, называете подобных людей странным словосочетанием 'защитники окружающей среды'…
'Вы, европейцы'! Но Коул решил промолчать.
– Они действовали подпольно, разумеется, но поддерживали связи с организациями по всему миру. В Поднебесной есть много такого, о чем вы, европейцы, даже не догадываетесь, – в чем-то законы намного строже, в чем-то мягче. Они, то есть мы, так же как и вы, пришли к идее о 'Дорогом Аббатстве'. И название нам очень понравилось – Банда гаечного ключа; это название популярно в Китае, хотя не все остальное, что с этим связано, было нам так же близко.
– И вы… не сомневались?
– Конечно, сомневались. Но нас не волновали, как вас, хаос и страдания, которые должны были проявиться вначале. Мы пережили Культурную революцию. Поэтому, когда стало ясно, что последняя последовательность генов, необходимая для приведения плана в действие, может быть получена лишь после целого века интенсивных исследований в области клеточной генетики, мы были разочарованы не меньше вашего. Мы прекрасно знали, что нам нужно, знали даже, где именно это искать, – в будущем, ровно через сто лет от нашего времени. Словно нужная нам вещь лежит себе на полке, но дотянуться до нее невозможно.
– И тут на сцене появились вы.
Ли улыбнулся.
– Я работал в МТИ над логарифмом квантовых аномалий, и вот получаю некое послание по
