поразила одна деталь: малюсенькая отрезанная ручка, тоже замороженная, лежала посреди красной зияющей раны.
– Звали ее Эльфреда Тонг, двадцать семь лет, с самого рождения живет в Нью-Дрездене. У нас есть ее биография, позже можете ознакомиться. Нам заявили о ее исчезновении три дня назад, но больше никаких сведений не поступало.
Вчера мы ее нашли. Тело находилось в шлюзовой камере западного квадранта, координаты по карте дельта-омикрон-сигма девяносто семь. Это новый район города, пока там невысокая плотность населения. Интересующий нас коридор никуда не ведет, но со временем должен соединить далекий жилой массив с кольцевой сквозной дорогой. Умерла она от декомпрессии, не от ран. На видеозаписи сервисного модуля шлюзовой камеры видно, что вошла она туда одна, скафандра у нее, скорее всего, не было. Видимо, ее преследовали, иначе зачем ей было спасаться в шлюзе? В любом случае, она открыла рычаги внешней двери, зная, что внутреннюю дверь теперь открыть никто не сможет. – Эриксон вздохнул и покачал головой. – В шлюзе старой конструкции такой вариант мог бы сработать. К сожалению, она слишком поздно поняла особенности новой конструкции. Кнопки ручного управления давлением находятся в коридоре. Никто никогда не мог предположить, что кому-нибудь понадобится заходить в шлюзовую камеру без скафандра и разгерметизировать внешнюю дверь.
Бах содрогнулась. Она прекрасно это понимала. Как и все лунные жители, у нее был панический страх перед безвоздушным пространством, перед вакуумом. Этот страх жил в ней с самого детства.
Андрус продолжал:
– Патологоанатомы не смогли определить время наступления смерти, но компьютерные записи показывают время, которое может оказаться важным. Те из вас, кто работает в убойном отделе, хорошо знают, что на Луне жертвы убийств часто исчезают бесследно. Их можно закопать на поверхности планеты, и тогда никто никогда их не найдет. В данном случае убийца легко мог поступить точно так же. Приложив столько усилий, чтобы вынуть плод (мы еще вернемся к причинам, побудившим его к этому), он спокойно мог бы спрятать тело в пятидесяти метрах от шлюза. Тогда преступление, скорее всего, осталось бы нераскрытым. Мы думаем, что убийца спешил. Кто-то захотел воспользоваться шлюзом, обнаружил, что он не работает из-за разгерметезированной внешней двери, и вызвал ремонтников. Убийца правильно предположил, что человек, который не смог попасть в шлюз, дойдет по коридору до следующего и вернется по поверхности планеты к первому, чтобы посмотреть, в чем дело. Ведь он сам сделал то же самое, чтобы найти Эльфреду. И еще. – Он показал на маленький округлый предмет, скрытый в ране. – Убийца так торопился, что повредил плод. Это голова плода, а ручку вы наверняка уже заметили.
Андрус нервно откашлялся и отвернулся от экрана. Одна из женщин, сидевших в конце зала, поспешила к двери.
– Мы считаем, что убийца ненормальный. Видимо, с точки зрения его патологически исковерканного сознания подобный акт имеет некий смысл. Психологи говорят, что скорее всего убийца мужчина. Но это не может полностью исключить и женщин.
Дело, конечно, малоприятное. Вам известно, что подобные патологические личности не могут жить в изоляции. Рано или поздно убийца вынужден будет повторить свой акт. К тому же у нас есть основания предполагать, что миссис Тонг не была его первой жертвой. За последние два года бесследно исчезло удивительно большое число беременных женщин. Похоже, что по улицам города разгуливает маньяк, преследующий будущих матерей. Вполне вероятно, что он убил уже пятнадцать, а то и двадцать женщин.
Андрус поднял глаза и на мгновение задержал взгляд на Бах, потом точно так же посмотрел на нескольких других женщин-офицеров.
– Вы уже, наверное, поняли, что мы хотим использовать вас в качестве приманки.
За двенадцать лет службы Бах много чего испытала и пережила, но все-таки избегала становиться приманкой для преступников. Она считала, что в работе убойного отдела такие методы не нужны.
Но она хотела поймать убийцу, а лучшего способа для этого не придумать.
– Даже у этого метода есть недостатки, – заметила она, вернувшись к себе в кабинет. Она вызвала к себе сержантов Лизу Бэбкок и Эрика Стайнера – теперь они вместе займутся этим делом. – Что у нас есть? Компьютерные распечатки, обобщенные сведения о привычках и поведении всех исчезнувших женщин. На месте преступления не найдено никаких вещественных доказательств.
Сержант Бэбкок закинула ногу на ногу, раздалось приглушенное жужжание. Бах машинально опустила глаза. Ну да, она давно не работала с Бэбкок и совершенно забыла о бионических ножных протезах.
Бэбкок лишилась ног, когда ее взяли в заложники члены одной банды. Они отрезали ей ноги цепной пилой и оставили умирать. Она выжила. Бионические протезы должны были стать временными, пока не вырастут новые ноги, но они ей понравились. Она не переставала повторять, что для работы в полиции ноги все еще самое главное, а протезы хотя бы уставать не будут. Бэбкок была невысокой брюнеткой с длинным лицом и томными глазами – одна из лучших офицеров, которых когда-либо встречала Бах.
Стайнер тоже был неплохим человеком. Бах предпочла его двум другим более талантливым офицерам только лишь за то, что он был крепким, физически сильным парнем. Он ей давно нравился, она даже переспала с ним тридцать шесть недель назад. Это он являлся отцом Джоанны, хотя никогда об этом и не узнает. Мускулистый, смуглый парень, и на теле никаких волос, а именно эти три качества Бах больше всего ценила в мужчинах.
– Выберем местечко: пивную, сенсориум – я пока еще не решила, – и я начну частенько заглядывать туда. Придется подождать. Он, конечно, не выскочит в первый же день, чтобы схватить женщину с животом. Наверное, попытается увести ее в уединенное место. Может, пригласит поесть. Мы изучали модели поведения жертв…
– И решили, что убийца мужчина? – спросила Бэбкок.
– Нет. Говорят, что скорее всего мужчина. Его прозвали Звонарем. Не знаю почему.
– Льюис Кэрролл, – ответил Стайнер.
– Что?
Стайнер криво улыбнулся:
– Из 'Охоты на Снарка'. Но там Снарк делал так, что с людьми внезапно 'что-то странное случалось и они исчезали'. Звонарь же охотился на Снарка.
Бах пожала плечами.
– Ну, к литературным псевдонимам нам не привыкать. В любом случае, дело называется 'ЗВОНАРЬ XXX'. Совершенно секретно. – Она пододвинула обоим стопки прошитых компьютерных распечаток. – Прочитайте и завтра скажите, что вы об этом думаете. Сколько вам понадобится времени, чтобы разобраться с текущими делами?
– Я могу закончить все в течение часа, – ответила Бэбкок.
– Мне понадобится чуть больше времени.
– О'кей. Тогда приступайте.
Стайнер встал и вышел, а Бах прошла вслед за Бэбкок в шумный командный центр.
– Я скоро закончу все дела. Может, уйдем сегодня пораньше? – предложила Бэбкок. – Почему бы не начать подыскивать подходящее местечко?
– Отлично. Приглашаю тебя на ужин.
Кафе 'Выбор Хобсона' жило двойной жизнью: днем это было спокойное и вполне степенное заведение, но вечером и ночью оно преображалось – на стенах и по потолку мелькали непристойные голограммы. Одним словом, самое злачное место в районе Восточных 380-х [По аналогии с Нью-Йоркскими, улицы нумеруются.]. Бах и Бэбкок это кафе привлекло тем, что оно находилось почти посередине между шикарными заведениями Бедрока в центре и замызганными забегаловками Верхних перекрестков. Находилось заведение на шестидесятом уровне, на пересечении Центральных городских спусков, лифтов на Гейдельберг-Шенкрехтштрассе и торговых рядов, протянувшихся по 387-й штрассе. Половину сектора занимал большой кубический паркинг, рядом с ним разместились рестораны и кафе.
Они сидели в кафе за пластиковым столиком и ждали, когда принесут их заказ. Бах закурила сигару, выпустила тонкую струйку дыма бледно-лилового цвета и спросила у Бэбкок:
