глазами. Что-то глухо стукнулось об пол – это упал в обморок Преал.
– Эй, – Тротил склонился над камерой, заглядывая в глаза удивительной по глубине и красоте синевы, – вы меня слышите?
Девушка вполне осмысленно взглянула на Тротила.
– Слышите меня? Кто вы?
Губы девушки дрогнули, и она неуверенно произнесла:
– Слышу…
– Кто вы?
– Я?
– Да.
Девушка замолчала. Она разглядела потолок кабины, Тротила, потом перевела взгляд на сидящего у борта камеры Фарота, стоящего рядом с ним Угу, Преал лежал вне поля ее зрения. Тротил взял ее за запястье и пощупал пульс, он был в абсолютной норме, разве что прохладная кожа еще напоминала о том, что совсем недавно это тело было погружено в ледяной сон. Затем он взял ее на руки и осторожно поднял, вызволяя из камеры. Девушка не сопротивлялась, она лишь смотрела по сторонам широко распахнутыми глазами. На ногах у девушки оказались причудливо плетеные сандалии из тонких кожаных ремешков.
– Кто вы? – повторил вопрос Тротил, усаживая её в кресло пилота. – Откуда?
– Не знаю, – она растерянно улыбнулась.
– Как вас зовут?
Она так глубоко задумалась, что ни у кого и сомнений не осталось – девушка ничего, совершенно ничего не помнит.
– Ну, что ж, – Тротил снова взял ее за запястье, щупая пульс, – если человека заживо заморозить, а потом разморозить и вернуть к жизни, всякие побочные эффекты возможны. Какие будут предложения?
– Надо ей посмотреть на себя в зеркало, – сказал Уга. – Вдруг вспомнит.
– Дельная мысль, – кивнул Тротил. – У кого есть зеркало?
– У Преала, но он вышел из строя.
– Сейчас я его в строй верну.
Фарот склонился над не подающим признаков жизни телу и похлопал Преала по бледным щекам.
– М-м-м-м… – произнесло тело и пошевелилось.
– Давай, вставай, хватит уже! Вставай, нам нужно зеркало.
Преал открыл глаза, посмотрел на Фарота, потом в потолок, затем опять на Фарота.
– Труп… – произнес он дрожащими губами, – ожил…
– Она не труп, она просто заживо замороженная. Вставай же, нам нужно зеркало!
– Зачем? – Преал приподнялся на локтях.
– У девушки потеря памяти, хотим, чтобы она посмотрела на себя, может, вспомнит, кто такая. Долго еще собираешься разлеживаться?
Преал поднялся на ноги и взглянул на сидевшую в кресле у пульта управления рыжеволосую красавицу. Она смотрела на него ясными синими глазами и улыбалась застенчивой улыбкой. Преал глубоко вздохнул и, не найдя, что сказать, поправил кудри и пошел в каюту за зеркалом. Вскоре он вернулся с изящной безделицей в псевдо серебряной рамке с продолговатой гладкой ручкой. Протянув зеркальце девушке, он отошел подальше и принялся хмуро наблюдать за ее действиями. По всей видимости, на творчество Преала больше вдохновляло мертвое чудо, нежели свежеразмороженная муза с потерей памяти. Девушка взяла зеркальце, долго вертела его в руках, с любопытством рассматривая, затем посмотрела в блестящую поверхность. Она рассматривала свое лицо, волосы, трогала украшение на лбу и колье на шее, но каких-то особых чувств, например, узнавания, на ее лице не отразилось. Зеркало не помогло, красавица себя не вспомнила.
– Ну, что ж, – Тротил отдал зеркальце Преалу, – мы хотя бы попытались. Вы есть не хотите?
Девушка прислушалась к своим внутренним ощущениям и отрицательно качнула головой.
– Я хочу спать, кажется, я очень устала.
Друзья немедленно отвели ее в каюту и уложили в самую чистую постель – кровать Преала. Убедившись, что гостья устроилась с максимальным комфортом и всем довольна, они вернулись в кабину управления.
– Ну, и что мы будем делать теперь? – Фарот плюхнулся в кресло пилота. – Хорошенький у нас груз оказался, да? Да к тому же еще без памяти. Теперь уж нам точно скучно не будет.
– Хорошо, она хоть что-то соображает, – Уга уселся в кресло рядом, – имеет представление об элементарных вещах – голод, усталость. А я вот знаю историю, когда человек настолько конкретно потерял память, что вообще не мог понять, что вокруг происходит, не понимал назначения предметов и смысла своих физиологических функций.
– И ты называешь это потерей памяти? – хмыкнул Фарот. – Похоже, у него просто мозг протух, правильно я говорю, Тротил?
Тротил молча смотрел в центральный иллюминатор, в его антрацитово-черных глазах плескалась бездна задумчивости.
– Тротил, ты спишь?
– Отстань, не видишь, он думает!
Думал Тротил довольно долго, затем изрек:
– Представьте себе картину: на Обелис прилетает такое вот старое ведро с пропеллером, вроде нашего «Летателя», и из него выходят четверо бедных, безработных, плохо одетых личностей без определенных планов на будущее и с ними ярчайшей красоты девушка, вся увешанная золотом. Сверхповышенное внимание нам гарантировано. А зачем нам сверхповышенное внимание, когда мы и так испортили отношения с темурейцами и альдебаранцами?
– А что ты предлагаешь? – захлопал ресницами Уга. – Сбросить ее в космос?
– Ты, Уга, говорил, что у нее черты лица универсальные, можно принять их и за женские и за мужские, так давайте снимем с нее все эти украшения, обрежем волосы и подберем что-нибудь из нашей одежды. И пусть будет мальчиком, к примеру, младшим братом Фарота, у них и волосы похожи по цвету и глаза.
– Обрезать волосы?! – ужаснулся Преал. – Такую-то красоту?!
– Да, именно, такую-то красоту, потому что в противном случае, нам всем, да и ей заодно, могут обрезать головы, ведь мы до сих пор не имеем представления, куда и зачем её переправляли в замороженном виде, и почему ею так сильно интересовался военный корабль темурейцев. Ведь не фрукты же они хотели отобрать, собираясь обстрелять «Летатель».
– Мне идея нравится, – Фарот запустил пятерню в красный ежик волос, – всегда мечтал о младшем братишке.
– Да, я тоже с Тротилом согласен, – закивал Уга, – так мы избежим пристального внимания к нашим персонам и обезопасим девушку.
– Не мешало бы придумать ей имя, надо же как-то к ней обращаться, – вздохнул Преал. Его чувствительная натура все никак не могла привыкнуть к столь неожиданному изменению состава экипажа.
– Да, кстати, – задумался Фарот, – имя…
Размышляли долго, вспомнили, как зовут всех родных и знакомых, перебрали массу вариантов, но ни на чем не смогли остановиться.
– Вот что, – осенило Угу, – предлагаю назвать ее Лета – сокращенное от «Летателя», это имя подходит как девушке, так и юноше, мы будем звать так и между собой и на публике, и не запутаемся.
Имя Лета было принято единогласно.
Глава 13
Когда девушка проснулась, ей предложили перекусить остатками жареного мяса и сообщили, что звать ее теперь будут Лета. И мясо, и имя пришлись ей по душе, она вообще проявляла себя крайне покладистой особой, не имеющей ровным счетом никаких претензий ни к миру, ни к людям. Девушка даже не спросила друзей, кто они такие и кем ей приходятся.
– Вот что, милая Лета, – сказал Тротил, когда друзья привели девушку обратно в кабину управления,