настоящая работа, которую можно делать.
Наиболее неприятным из всего существующего на 'Земном Духе', тем не менее, было приспособление ко сну. Только капитан — не Катрин д'Орсей, капитан 'Земного Духа' — имел собственную каюту. Остальные были размещены в трех нишах на другой стороне прохода, такого узкого, что вдоль него можно было продвигаться только боком. Для уединения в нем была тонкая пластиковая занавеска, расцвеченная в соответствии с вашими пожеланиями. Моя была черной. Я не любил спать там, где другие люди могли меня услышать. Иногда я разговариваю во сне.
Экипаж 'Земного Духа' состоял из шести человек, не считая капитана. Его звали Аланберг. Корабль не был рассчитан на дополнительных пассажиров. Наше оборудование также было рассовано повсюду, заполнив все свободное место. Все знали, что мы должны лететь вместе с ним, но никто не подозревал, что на любой свободный клочок места будет столько претендентов.
Аланберг делал все от него зависящее, чтобы сглаживать возникающие трения. Он приглашал нас по одному в багажное отделение, где наблюдал, как мы улаживаем свои инструменты и проверял нас. Когда наступил мой черед, я был немного удивлен, когда увидел что не все заполнено. То, что изображал экран, было тем, что предположительно происходило снаружи, но на самом деле все это — компьютерная игра. Вся информация поступала туда: ГПП разбрасывал проекции на весь мир, как красные стрелы усеивали военную карту.
— Это действительно выглядит так? — спросил я его.
— Это никак не выглядит, — ответил он. — Свет распространяется в гиперпространстве, но наугад. Он, фактически, является мгновенным, но находится во всех разновидностях пространственного течения. Луч нарушается и рассеивается очень быстро. Если посмотреть отсюда на гиперпереход «Ариадны» — который, конечно, не излучает в видимом спектре излучений выглядит как вид неудачной кривой. Компьютер сортирует фотоны по приблизительной длине волны и составляет вероятностное направление источника, затем постепенно строит развертку. Мы просто точка в районе высшей судьбы и позволяем искривленному полю швырять нас в том направлении. Затем мы наносим на диаграмму результаты и снова прыгаем. Такого вида траектории мы придерживаемся, но это не путь в прямом смысле слова, скорее оптимум, который является чем-то похожим на три прыжка в час по корабельному времени. Если мы будем делать более длинные прыжки, то улетим слишком далеко от цели, и при длинном маршруте это отклонение может быть очень существенным.
— Невозможно попасть точно в цель при прыжке?
— Такая вероятность существует, — сказал он. — Чтобы совершить три перехода до Марса потребуется меньше времени. Однако корабли, которые не могут прибыть домой, не сообщают причины этого. Мы получаем информацию только от полетов, которые заканчиваются удачно. Это то, чего мы должны придерживаться до тех пор, пока какие-нибудь знатоки пространственной геометрии не разберутся в теории достаточно хорошо, чтобы сказать нам что, черт побери, мы должны действительно делать. Все мы знаем, что пока все это работает… как правило.
— Я уверен, что над этой проблемой работают, — пробормотал я. Это было достаточно сложно представить, безошибочно, когда открыли, что обычное время имеет четыре направления. Экстренно необходимы были изображения гиперпространства для того, чтобы не разрушить наши математические законы, но наше трехмерное мышление просто не в состоянии воспринять эти новые понятия и правила…
Каюта была наименее заполненной частью корабля, куда мы с удовольствием заходили. Хармалл и Аланберг, возможно, делили тайную любовь к словесным играм. Весьма вероятно, что Хармалл просто играл роль ВИПа [ВИП — весьма важная персона].
Остальной экипаж работал с тем, что они называли «автоматами», по определенной причине. Независимо от квартирмейстера, они тщательно следили за машинами и подправляли их. Квартирмейстер следил за людьми. С ними трудно было говорить об их работе, в том смысле, что всегда трудно разговаривать с высококвалифицированными специалистами, но они были вполне сносными собеседниками благодаря своим увлечениям. Один был помешан на музыке восемнадцатого столетия; другой писал роман; третий работал над книгой о начальной социальной эволюции человека и историческом периоде, отделяющем охотничье-собирательские общества от земледельческих; четвертый использовал свободное время корабельного компьютера для того, чтобы провести фундаментальные исследования в области искусственного разума; последний (квартирмейстер) в свободное время упражнялся в компьютерной живописи… Я так и не осмелился выяснить, чем же занимается в свое свободное время капитан Аланберг. Преимуществом всех этих хобби было то, что ни одно из них не занимало места больше, чем пара книжных полок и ниша для принадлежностей. Неприятностью, связанной с занятием биологией, заключаются в том, что вы нуждаетесь в органических веществах (предположительно живых единиц), чтобы работать с ними. На звездолетах нет любителей- натуралистов.
В противовес распространенному мнению, проживая близко с другими людьми, вы тем не менее заперты каждый в своей норе. Возможность быть самим собой становится ценным товаром, когда вы заняты исполнением основных вульгарных обязанностей. Звездолетная жизнь предоставляет возможности для выработки искусства игнорирования людей — и к равноценному, хотя и часто недооцениваемому искусству быть игнорируемому. Вы становитесь настолько сведущими в этих очаровательных искусствах парадоксально — что чувствуете угрозу одиночества. Весь аппарат товарищества, который так легко сохранить, когда вы находитесь во взаимодействии с другими только по выбору и в пределах неограниченных периодов времени можете легко расстроиться, или прийти, чтобы показаться невероятно пустым и бездумным, когда вы заключены в пространстве не большем нескольких метров с пятью людьми в течение двадцати трех часов из двадцати четырех. Только господь знает, как подобное могут выносить кролики.
Не стоит говорить, что серьезное обсуждение невозможно в подобном месте, или что наше транзитное время было бесплодным в отношении изучения предмета, который мы должны были знать. Проигрывая в обратном порядке хронологию событий, представленную капитаном д'Орсей на ручных калькуляторах, мы улучшали свое знакомство с информацией о судьбе ее погибшего наземного экипажа и обеспечивали себя пищей для размышления, в которой мы отчаянно нуждались, чтобы подправить наши замороченные мозги.
— Все, сообщил я по секрету Зено и Ангелине Хесс во время одного из наших частых семинаров, — сведено к одному простому выводу. Они не умерли. Лица их были мертвенно напряжены, словно все произошло совершенно одинаковым образом.
(Я не говорил об этом раньше — только теперь, когда у меня появилось подходящее настроение.)
— Это — странно, — призналась Ангелина.
— Это невозможно, — отважился Зено, — они умерли в результате какой-то неполадки с оборудованием. Разгерметизации, например. Малейшая физическая причина кажется мне более вероятной, чем биологический агент, который поразил бы так внезапно и так быстро.
Я не был до конца уверен в этом, но последние сообщения сделали это абсолютно очевидным, что жертвы сами думали, что подверглись биологической атаке. Они рассказали симптомы и признаки, и хотя для них невозможно было испытать какова действительная причина смерти — из-за очевидных причин короткие комментарии, которые они дали способу своей смерти, говорили об удушье или условном отравлении, причиненных неисправностью их системы жизнеобеспечения (хотя устных показаний не было).
— Аллергия, — сказал Везенков, который, не включаясь в обсуждение, прислушивался к нему. Он был крепко сложенным мужчиной моего роста в очках со стальной оправой. Его английский не был так хорош, как мог бы быть почти как у Зено — но он преувеличивал свое слабое знание языка, говоря главным образом короткими фразами и однословными предложениями.
— Может быть, — допустила Ангелина Хесс, — но трудно согласиться с тем фактом, что у всех произошла одинаковая реакция на один и тот же аллерген, путь даже и проникший в окружающую их среду. Очевидно, кто-то неумышленно принес что-то из лабораторной зоны в спальное помещение. Без процесса стерилизации это мгновенно поразило их. Мне кажется, что это был вирус и проник он не снаружи, а
