Баррет усмехнулся. У него были правильные черты лица, серые глаза, чувственные губы, ровный нос, хорошие зубы.
– Вы так торопились, что не успели взять билет? – сказал он по-английски.
– Не успел, – подтвердил Дронго. – Очень хотел вас увидеть.
– Решили познакомиться? – Этот убийца был удивительно хладнокровен.
– Нет. Мне не очень хотелось с вами знакомиться. Я хотел вас найти, чтобы арестовать.
– Вы собираетесь арестовывать меня прямо в поезде, на скорости триста километров в час? – поерничал убийца.
– Нет, зачем? Выйти из вагона вы все равно не сможете. А в Мадриде нас уже ждут. Можете считать, что ваша игра проиграна.
Дронго говорил, глядя убийце в глаза, словно гипнотизируя его и не давая возможности наклониться к своей сумке. Хотя в сумке не должно быть оружия, все чемоданы и сумки проверяются перед посадкой в поезда и самолеты. В Испании опасались террористических вылазок баскской организации ЭТА. Однако Баррет не дергался и не пытался ничего достать. Он вообще был удивительно спокоен для сложившейся ситуации.
– Знаете, что говорят немцы в подобных случаях? – поинтересовался он. – Никогда не нужно прекращать борьбы без пяти минут двенадцать, лучше сдаться пять минут первого.
– Так говорил Гитлер, когда советские войска окружили Берлин, – заметил Дронго.
Убийца дернулся. Все-таки он нервничал.
– Это некорректное сравнение, – заявил он. – Не нужно меня сравнивать с фашистами.
– А вы еще и эстет, – разозлился Дронго. – По моим сведениям, на вашей совести несколько десятков трупов. Или вы видите ваше принципиальное различие с фашистами в том, что на их счету гораздо больше жертв?
– К чему говорить о совести? – поморщился убийца. У него были ухоженные руки, ногти, обработанные в парикмахерской, и часы из розового золота с темным циферблатом, о которых сообщил Леру. Дронго сразу обратил внимание на них. Еще одно доказательство не в пользу убийцы.
Проводник принес билет и поинтересовался, что они будут пить.
– Виски, – ответил убийца.
– Красное вино, – попросил Дронго.
Проводник отошел, а они замолчали, глядя друг на друга.
– Как вы меня вычислили так быстро? – поинтересовался наконец убийца.
– Почему быстро? – не понял Дронго. – Мы искали вас очень долго.
И вдруг он догадался, почему Баррет так говорит. Дронго имел в виду общий срок поиска и не знал об убийстве в Кордове. А своим вопросом преступник невольно выдал себя. И Дронго понял, что убийца недавно совершил еще одно злодеяние.
– Вы успели отличиться и в Кордове? – Дронго сам удивлялся, с какой хладнокровностью и уверенностью он это произнес.
Убийца промолчал. Поднял руку, поправил волосы. У него были хорошие волосы, несмотря на возраст. На вид ему было около сорока пяти.
Проводник принес виски и красное вино. Расставил бокалы на столике перед ними, поставил баночки с оливками и отошел.
– Вы убили еще одну женщину, – Дронго не спросил: он был в этом убежден. И почувствовал, что у него снова задергалась левая щека.
Баррет не ответил. Только облизнул губы.
– Зачем? – спросил Дронго. – Я хочу понять, зачем?
– Глупый вопрос, – буркнул убийца.
Он протянул руку и взял стакан с виски. Дронго внутренне сжался, словно опасаясь, что сидящий напротив может метнуть в него бокал с кусочками льда. Но тот попробовал виски и поставил бокал на столик.
– Не нужно задавать вопросы, ответы на которые вы знаете, – заявил Баррет. – Если бы я мог, то ничего подобного не делал бы. Как и все верные мужья, я уходил бы от жены к проституткам, имел любовниц на стороне, позволял себе случайные связи. В общем, вел бы жизнь обычного мужчины нового века. Просто я другой, совсем другой, и вы точно представляете, каким я стал.
– Тогда зачем вы затеяли эти игры в кошки-мышки? – задал вопрос Дронго. – Зачем звонили мне в Риме, устроили представление во Флоренции, так рисковали в Венеции? Вы ведь должны были понимать, что рано или поздно мы вас вычислим.
Баррет пожал плечами и снова протянул руку за виски. На этот раз он сделал несколько ощутимых глотков. И снова поставил бокал. Дронго тоже пригубил красное вино.
– Кровь Христова, – заметил убийца. – Вы позволяете себе пить кровь Христову. А мне говорите о морали.
– Я еще ничего вам не сказал. Но меня интересует только один вопрос. И не почему вы все это делаете. Я хочу знать, зачем вы начали передавать нам сообщения. Все эти ребусы по Интернету.
– Стало скучно, – цинично пояснил убийца. – Хопкинс уже не возбуждал меня своим сопением за спиной. В последние месяцы он окончательно деградировал. Мне хотелось новых ощущений.
– И поэтому вы решили его сдать?
– Возможно. Он был отработанный материал. Рано или поздно вы бы на него вышли. Хопкинс позволял себе пить и рассказывать неприятные подробности некоторым своим друзьям. Нужно было принять меры, и я их принял.
– Кого вы убили в Кордове?
– Это не ваше дело. Или вы думаете, я начну давать свидетельские показания против самого себя прямо в поезде?
– У вас нет никаких шансов удрать, – устало предупредил Дронго. – Экспресс не остановится до самого Мадрида, а на вокзале Аточа нас уже ждут сотрудники полиции.
– Может, вы правы, а может, и нет…
Дронго удивленно посмотрел на сидящего перед ним субъекта. На что он рассчитывает?
– Я много раз убеждался, что мне помогает сам дьявол, – охотно пояснил убийца. – Наверное, вы полагаете, что я сошел с ума? Нет– нет. И в загробную жизнь я не очень верю. Человек живет и умирает на этой земле. Бог выбрал нам ее в качестве единственно удобного места для проживания. В других местах нам было бы не столь комфортно. Поэтому я не верю во второе рождение и воскресение. И никто не заставит меня в это поверить. Человек рождается с первыми криками, выходя из утробы матери, и умирает с похожими криками, когда ему перекрывают кислород. Все так просто и банально.
– А существование дьявола не опровергает ваш воинствующий атеизм? – с усмешкой полюбопытствовал Дронго.
– Нет. Скорее наоборот. Что может быть страшнее для человека, чем эта дикая надежда на второе рождение и вечную жизнь? Вы только представьте себе, как глупо нас утешают, доказывая, что в другой жизни мы сможем наслаждаться миром и покоем в райских кущах. Все это выдумки слабых людей. Никакого рая нет и не может быть. Зачем мне райские кущи, если я буду, как праведник, без своего мужского начала, если мне не дано чувствовать запах яблока и запах сирени, если другого подходящего места для нас нет во всей Вселенной?
Дронго молчал, позволяя убийце высказаться.
– Весь этот мир придуман дьяволом, – убежденно продолжил тот. – А мы, в свою очередь, пытаемся придумать несуществующего бога, который никогда нами всерьез не занимался. Представьте, какая насмешка: дать человеку разум, позволить осознать свое одиночество во Вселенной, прочувствовать невероятные масштабы времени и расстояния, чтобы потом все это отнять. Раз и навсегда. Превратить в труху, в пыль, в грязь разум Аристотеля, пытливый ум Леонардо, талант Моцарта. Кто, если не дьявол, мог придумать такие комбинации?
– И вы решили стать его верным последователем? – не стал скрывать своей иронии Дронго.
– Не нужно издеваться, – поморщился убийца, – я сам по себе. Дьявол в каждом из нас. Похоть, тщеславие, страсть к деньгам. Или вы думаете, что это бог придумал деньги? Мы сами создали свой мир и
