– И вы узнали, что это была родственница Берты Иосифовны?
– Сначала не знал, а потом узнал.
– От кого?
– Не важно.
– Кто вам сказал? Не забывайте, что мы сейчас поедем к вашей сестре. И если вы не станете отвечать на мои вопросы, то я задам их Марии Антоновне.
– Не нужно меня шантажировать, – обиделся Николай и снова плеснул себе коньяка. Затем медленно, смакуя, выпил. Но не закусил. После этого откинулся на спинку стула и недовольно сказал: – Когда мы сцепились с Артуром, девочки выбежали в коридор и увели меня в приемную. Там тогда не было Вадима. Я был в таком состоянии, что все им рассказал…
Я заметила, что в ресторан вошел один известный банкир, у которого я была вместе с Розенталем, и от страха вжалась в стул. Как я могла сюда приехать? Какая глупая выходка с моей стороны! Не захотела, видите ли, беседовать с этим типом на даче в присутствии его сестры.
– Кто вам сказал? – гневно повторила я вопрос. Нужно было заканчивать разговор и отправляться на дачу, пока меня здесь не увидел кто-нибудь еще.
– Эсмира, – ошеломил меня ответом Николай, – это ее подруга. Она мне сказала, что Лана – племянница Берты Иосифовны.
Банкир поднялся по лестнице в небольшой зал на втором этаже. Слава богу, иначе мне пришлось бы объяснять Марку Борисовичу, что я делала в вечернее время в ресторане с молодым человеком.
Вот тебе и Эсмира! Сказались неприятности ее мужа, собственные унижения. Рано или поздно такое состояние должно было как-то проявиться. Эсмира же говорила мне, что если бы все вернулось обратно, то она вела бы себя иначе. Да нет, иначе не вела бы. Я ее не осуждала, а пыталась понять. Они переехали в Москву, у мужа были какие-то перспективы, планы, но все сорвалось. Она защитила кандидатскую диссертацию и пошла работать секретарем. Все случилось, как и должно было случиться. Только она не смогла простить собственных унижений.
– И вы ничего не говорили Берте Иосифовне?
– Один раз спросил. Она на меня так посмотрела! И ответила, что это только слухи. Но какие, к черту, слухи? Я же сам видел их в ресторане. Красивая молодая девочка, немного похожа на Машу. Эх, что сейчас говорить! Лишь бы Вадима найти живым. У нас на работе уже никто в это не верит. – Николай посмотрел на бутылку коньяка, но не тронул ее, очевидно, вспомнив, что поедет на встречу со старшей сестрой.
– Вы звонили вчера Артуру? – Я-то знала ответ на этот вопрос, но мне хотелось его услышать от самого Николая.
– Нет, не звонил. Вы же видели, в каком я был вчера состоянии. Этот мерзавец так сильно меня ударил, что я вообще не мог разговаривать. Спасибо Валерии, она меня отвезла домой.
– А она звонила кому-нибудь по вашему телефону?
– Не знаю, не помню. Впрочем, кажется, звонила, да, конечно, звонила. Я дал ей мой аппарат, она еще сказала, что у нее зарядка закончилась. Но я сам ничего не помнил. У меня болело лицо, и она сразу вызвала врача.
– Вы живете один?
– В каком смысле?
– В самом прямом. Я имею в виду вашу квартиру. Вы там живете один?
– Да, – не очень уверенно ответил он.
– И рядом с вами никого не было?
– Валерия была. Она дождалась врачей, а потом уехала.
– И телефон все это время был у нее?
– Наверное, но при чем тут телефон?
– Раз спрашиваю, значит, нужно.
– Может, у нее, а может, нет. Я ничего не помню. Мне сделали укол, и я заснул. Если вы думаете, что я поехал убивать Артура, то ошибаетесь. Можете вызвать врачей, и они подтвердят, что мне сделали укол снотворного и я не мог в таком состоянии куда-нибудь поехать. Даже не снотворного, а чего-то успокаивающего.
Вот вам и алиби. Хотя оно ни о чем не говорит. Ведь ему необязательно было убивать самому, он мог кого-то нанять. Но насчет своего состояния Николай прав. Его крепко ударили, и если врач действительно ввел ему снотворное, то у него абсолютное алиби. А тогда главной подозреваемой автоматически становится Валерия.
– Ладно, поехали к вашей сестре, – предложила я, – только давайте сразу условимся, что я сяду за руль моей машины и вы поедете со мной. А ваш автомобиль потом отбуксируют на дачу к вашей сестре? Договорились?
– Боитесь? – ухмыльнулся он.
– Если честно, то да. Будет лучше, если мы поедем на моей машине.
Если бы он не согласился, то я уехала бы одна. Но он согласно кивнул головой. И мы поднялись, чтобы наконец-то убраться из этого ресторана, который немного напоминает аквариум с рыбками, где сами рыбки могут изучать друг друга. По дороге на дачу мы почти все время молчали. Только когда свернули к их поселку, я спросила:
– А ваша мама не живет с вами?
– Нет, – ответил он, – она осталась в Зарайске. Ей трудно будет в столице. Да и не хочет она сюда переезжать. Я ей несколько раз предлагал, но она все время отказывается.
Через несколько минут мы остановились у их дома. Нас уже ждали. Молодой и прыщавый парень встретил нас на пороге. У него были немного нахальные зеленые глаза, светлые волосы. Одет он был в темный костюм, несколько ему великоватый.
– Это Шурик Голяев, – показал на него Николай, поднимаясь в дом.
– Вы водитель Марии Антоновны? – на всякий случай уточнила я.
– Да, – кивнул Шурик. – А вы адвокат?
– Верно. Мы с вами потом должны поговорить.
– Хорошо. – Он открыл дверь, пропуская нас в дом.
В гостиной сидели хозяйка дома и Валерия. На Маше были красивые розовые брюки и такого же цвета рубашка. Я подумала, что это «Эскада», они любят такой цвет. Маша может себе позволить такие наряды. Пока может. Но если мы не найдем ее мужа, то ей придется переехать с этой дачи и одеваться совсем по- другому. Именно поэтому я была уверена, что она единственный человек из тех, с кем я познакомилась за эти два дня, который искренне желает найти бизнесмена Стрекавина. Валерия была в темной юбке и в таком же джемпере. Она вообще любит темные цвета. Я уселась за стол, понимая, что нам нужно многое обсудить. Николай, громко икнув, плюхнулся под осуждающим взглядом сестры на диван.
– Ты уже принял свою норму? – без гнева поинтересовалась Маша.
– Совсем немного, грамм пятьдесят, – наврал Николай, и все поняли, что он врет. А я так видела, что он выпил раз в шесть больше.
– Что у вас? – обратилась ко мне Маша с брезгливым выражением на лице. Она не делала различий между своим братом и своим адвокатом.
– Мне удалось встретиться с секретарями вашего мужа, побывать у него на работе. Я считаю, что мне немного повезло, если можно так сказать. Дело в том, что руководитель следственной группы прокуратуры, которая расследует это дело, мой старый товарищ по институту – Слава Рындин.
– Очень удачно, – холодно заметила Маша, внимательно меня изучая. Она обратила внимание на мою обувь и на мою новую одежду. – Я уже подписала наш совместный договор. Валерия вам его передаст. Поставьте подпись и можете вернуть мне копию.
– Спасибо. – Я совсем забыла об этом договоре.
– Вчера у вас были неприятности? – поинтересовалась вдруг Маша.
– Да, но не только в клубе. К сожалению, мне не удалось встретиться с телохранителем вашего супруга. Вчера его нашли убитым.
Маша покачала головой:
– Наверное, это одни и те же люди.
