машины, то доберутся за секунд пятнадцать или двадцать.
– Значит, у нас будет пятнадцать секунд, – удовлетворенно кивнул Модлинг. – Нужно будет успеть. Всадить в него две пули и сразу выскочить из дома. Успеешь?
– Если я его найду, конечно, успею. А почему пятнадцать секунд? Откуда у нас будет столько времени?
– Нужно проехать мимо обеих машин и не привлекать к себе внимание. Верно?
– Да.
– Это реально?
– Нет. Они не пропустят мимо себя ни одну машину. Поедут за нами, и у нас не будет даже трех секунд. Как только они увидят, что мы остановились у его дома, они сразу бросятся к нам.
– Правильно. Но там не один дом, а два. Они примыкают друг к другу, – напомнил Модлинг.
– Ну и что? В соседнем доме живет большая семья. Отец, мать, четверо детей. По-моему, баптисты. Как вы сумеете обмануть агентов ЦРУ и проехать мимо них? Это невозможно.
– Вот так всегда, – сказал Модлинг. – Сколько я тебя ни пытаюсь учить, ты ничего не хочешь понимать. Нужно проехать мимо не просто незамеченным, а с большим шумом. С максимально возможным шумом.
– Не понимаю, – нахмурился Энтони.
– Они поедут за нами в любом случае, на какой бы машине мы ни проехали мимо них, – спокойно сказал Модлинг, – но если они увидят полицейскую машину, которая преследует нарушителя, они не поедут за нами. Зачем сотрудникам ЦРУ выдавать себя, помогая полицейским ловить какого-то автомобильного хулигана.
– И кто будет таким полицейским?
– Я, – улыбнулся Модлинг.
– А хулиганом?
– Ты. Сегодня ты возьмешь в аренду мотоцикл, на котором умеешь очень неплохо ездить, и сделаешь несколько кругов вокруг дороги. Чтобы они тебя увидели и узнали. К вечеру ты снова появишься на этой дороге. Но в этот момент из-за угла появится полицейская машина. Увидев этот автомобиль, ты разворачиваешься и едешь наверх. Машина тебя преследует. У дома Скобелева мы остановимся. Пока я открою дверцу и буду делать вид, что читаю нравоучение нарушителю спокойствия, ты заберешься к нему в дом и сделаешь два выстрела. Первый в него, второй контрольный. Затем выходишь и снова садишься на мотоцикл, съезжая вниз. Я возвращаюсь за тобой. Как ты думаешь, сколько шансов, что сотрудники ЦРУ, увидев, как полицейская машина едет за уже знакомым автохулиганом, последуют за нами и попытаются проверить наши документы. Сколько шансов?
– Ни одного, – растерянно произнес Энтони.
– Верно. Езжай за мотоциклом. Будет неплохо, если в какой-то момент ты даже разобьешь одной из этих машин какую-нибудь фару или поцарапаешь случайно их машину. Чтобы они тебя запомнили. Только надень шлем и будь осторожнее. А я приеду туда к семи часам вечера. Мне еще нужно найти такую машину и форму. Хотя я считаю, что с этим у нас как раз никаких проблем не будет.
– Интересный план, – усмехнулся Энтони. – Как здорово вы все придумали.
– А ты хочешь, чтобы мы ждали, когда он поедет в аэропорт? Его наверняка будут сопровождать обе машины. И мы не сможем к нему даже подойти.
– Я все сделаю, – обрадовался Энтони, – я им такой цирк устрою. Вы же знаете, как я умею ездить. У меня даже спортивный разряд есть.
– Лихачить не стоит, но напугать их можешь, – добродушно разрешил Модлинг. – Сейчас поднимемся наверх и посмотрим схему, которую ты начертил. Обговорим детали. И встретимся с тобой внизу у развилки ровно в семь часов вечера. Ты все понял?
– Да, – ответил Энтони, – они даже не поймут, что происходит, когда мы уже поедем вниз.
Из истории спецслужб
Агенты не рождались предателями, как не рождались агентами. И необязательно в числе информаторов другой стороны должны быть только сотрудники разведки или контрразведки. Военные, дипломаты, экономисты, юристы, даже экологи – все, кто работает в различных ведомствах, вызывающих любой интерес к ним со стороны зарубежных спецслужб. Вербовали агентов тоже по-разному. Некоторых соблазняли крупными суммами денег, некоторых учили играть в казино, «помогая» сделать долги, некоторым подсовывали любовниц из числа хорошо обученных сотрудниц. А некоторые получали и любовников. Это уже потом, в девяностые либеральные годы, во многих странах начнут разрешать однополые браки и никого не будет удивлять союз двух мужчин. Но в середине прошлого века подобные связи карались в СССР тюремным заключением, а во многих зарубежных странах сотрудников увольняли из спецслужб по подозрению в подобных связях. Самая известная история приключилась с помощником британского военно-морского атташе в Москве Джоном Вэсселом.
Вэссел даже не скрывал своих гомосексуальных наклонностей, имея друзей среди столичной лондонской молодежи, когда ему предложили работу в Москве. К этому времени в Москве на него уже было заведено специальное досье, где особо оговаривались его сексуальные предпочтения. Остальное было несложно. Его пригласили в ресторан, где намечалась оргия с участием его переводчика и еще нескольких специально подобранных молодых людей. Вся оргия была заснята на пленку. На следующий день Вэсселу предложили выбор. Или ад советской тюрьмы, в которой не особенно любили гомосексуалистов. Или работа на советскую разведку. Причем Вэсселу объяснили, что за совершение уголовного преступления, когда он «совращал» молодых людей, его не вышлют из страны как дипломата, а предадут суду по советским законам. Вэссел решил согласиться работать на советскую разведку.
В Главном разведывательном управлении, где его завербовали, ему дали необычную кличку – Мисс Мэри. Вэссел вернулся в Великобританию и продолжил работу на советскую военную разведку. В течение шести лет он передавал планы Адмиралтейства своим связным. Разоблачил его один из перебежчиков из советской военной разведки, рассказав, что в Адмиралтействе у ГРУ есть свой источник информации. К тому же человек с нетрадиционной сексуальной ориентацией.
Мисс Мэри довольно быстро вычислили и арестовали. По приговору Лондонского суда ему дали восемнадцать лет тюрьмы. На суде выяснилось, что советская разведка платила Вэсселу неплохие деньги, на которые он путешествовал по всему миру, покупал дорогие костюмы и даже позволял себе развлекаться с молодыми друзьями. Проведя десять лет в тюрьме, он вышел наконец на свободу в тысяча девятьсот семьдесят втором году. Устроился на работу мелким клерком и всю оставшуюся жизнь вспоминал, как он работал на советскую разведку. Сменив фамилию, он стал Джоном Филиппсом.
Почти через двадцать пять лет после того, как он вышел на свободу, бывший агент советских спецслужб Джон Вэссел-Филиппс умер в автобусе от сердечного приступа. Ему было уже за семьдесят, но лучшими годами своей жизни он считал молодые годы, проведенные в Москве и в Лондоне. И когда он умер, только некоторые журналисты вспомнили об агенте, который сумел выдать Москве так много военно-морских секретов, и любовник, который бросил Мисс Мэри, узнав о его шпионской деятельности.
Правда, не все были так щепетильны. Одного из шведских дипломатов сфотографировали вместе с девицей в весьма пикантных позах. Затем пачку фотографий доставили дипломату, объявив, что перешлют их на его родину, если он откажется сотрудничать. Шведский дипломат внимательно рассмотрел все фотографии, а на вопрос сотрудника КГБ, готов ли он к сотрудничеству, дипломат вдруг попросил сделать ему копии всех фотографий.
– Я пошлю их жене, – улыбнулся швед, – ей очень понравятся эти фотографии.
Сотруднику КГБ пришлось спешно ретироваться. Нужно отметить, что обе стороны широко использовали засылаемых роковых и длинноногих красавиц для вербовки возможных агентов. Особо отличилась восточногерманская разведка, которая создала специальный отряд «Ромео». Молодые и красивые немцы начали массовую охоту за стареющими секретаршами в военных и научных ведомствах. Женщины после тридцати лет таяли при виде своих кавалеров, заодно раскрывая им все секреты. Но более всех других использовались особые методы вербовки гомосексуалистов, действия которых считались постыдными и подлежащими осуждению, а в СССР даже уголовному наказанию. Предателями становились в силу разных причин, но методы вербовки не менялись десятилетиями и столетиями. Страх, шантаж,
