– Ты хотела знать, кто у моего касике враги, женщина? Так это ты, моя радость. Ты и есть враг номер один. Это твою глупую башку он ждёт на медном блюде.
– Он ждет, или ублюдок из смежного ведомства, который тебя трахнул?
Касильдо улыбнулся и покачал головой.
– Ты хитрая тварь. Еще раз скажешь, что меня кто-то там трахнул – я тебе заткну пасть. Грязным носком.
– Я видала таких как ты. Им и рот-то женщине нечем заткнуть кроме как носком. Invertido траханный!!!
– Я тебе сейчас покажу, сука, чем у меня есть тебе рот заткнуть!!! – вскипел Касильдо.
Агата улыбнулась, обнажив острые белые зубы.
За стеной сторожки завизжали тормоза примчавшегося сверху автомобиля.
Глава 28. В застенках любезного сеньора
Чтобы она не хулиганила, левую руку её примотали скотчем к телу. От этого было неудобно, жарко и противно. Её честному слову, что она будет паинькой, эти фашисты не поверили.
Фелипе Ольварра любопытствовал лично побеседовать со страшной террористкой, хотя за свою долгую жизнь людей, с различными угрозами покушавшихся и на его денежки, и на него самого, видывал пачками и недостойной жизнью этих выродков распоряжаться не стеснялся ни грамма. Нет ничего полезнее для здоровья, чем просыпаться с мыслью, что враг близок, что окружающее тебя человечество спит и видит, как бы тебя обуть на миллиончик-другой. Но дон Фелипе, как правило, был начеку, и до последнего времени эта лукавая затея мало кому удавалась.
– Кофе или что покрепче? – галантно начал беседу старый мафиози.
Агата только с презрением на него посмотрела и смолчала. Предлагать кофе даме, у которой рука липкой лентой примотана к её же собственному телу, – не издевательство ли над естеством?
– А я вот выпью виски, – продолжал дон Фелипе, усмехнувшись. – Обычно я днём не пью, но сегодня сделаю исключение, потому что для меня честь выпить с такой знаменитой дамочкой.
Агата покосилась на квадратную бутылку с янтарным пламенем под фигурным стеклом. Почему, собственно, и не выпить? Напряжение, сковавшее её изнутри, было сродни новокаиновой блокаде – нормальная реакция хорошо тренированного на кровь организма, иначе она бы сто раз сошла с ума от страха и паники, зная, что живой её долго тут не продержат.
– Так налить? – спросил Ольварра.
– Наливайте.
– Сода, лед?
Девушка пожала плечами.
– Хотя, наверное, там, где тебе показывали, как делать в людях дырки, тебя также научили пить не разбавляя и не охлаждая, залпом и занюхивать рукавом? – ещё раз усмехнулся Ольварра.
– Хорошо, наливайте не разбавляя и не охлаждая, – сказала Агата. – Не хочу разочаровывать такого любезного сеньора.
Фигню тащит старый хрен. Никто её этому искусству не обучал. Хотя инструктора в ливийских лагерях – она видела несколько раз – выпивали именно так, да и занюхивали не чем иным как рукавом. Похоже, в знании жизни этому сморчку не откажешь, подумала она.
Ольварра наполнил её бокал на два пальца и вопросительно на неё посмотрел.
– Лейте полный, – решительно сказала она.
– Ты хочешь умереть раньше времени?
– Разве для вас это будет не лучший вариант?
Ольварра опять усмехнулся и налил ей полный бокал, а себе – на два пальца. Пальцем в небо, пальцем в небо. Не лучший, никак не лучший…
– Чин-чин, – сказал он и поднял в воздух свою ёмкость.
Агата выпила виски мелкими глотками, не отрывая от Ольварры выразительного взгляда, после чего зачем-то понюхала своё голое запястье – за неимением рукава. Пия, подумала, что не посрамила памяти мужа – русского шпиона. Дон Фелипе от изумления тоже допил до дна, хотя чего там у него было пить, затем тихо похлопал в ладоши и сказал:
– На тебе, дорогуша, можно бизнес делать, показывая тебя на ярмарках.
– На вас тоже, дорогуша, – сказала Агата. – Только на ярмарках ни в коем случае не показывать, а…
Тут она поперхнулась и закашлялась.
– Нет, пока нельзя! – рассмеялся Ольварра, довольный тем, что мущинства его этой соплюхе посрамить не удалось. – Надо тебе ещё потренироваться, и тогда уже на ярмарку! Как раз в двадцати милях отсюда есть хорошая ярмарка, так я, пожалуй, переговорю с тамошним мэром насчет ангажемента…
Агата с трудом, но прокашлялась.
? Почему вы меряете расстояние в милях, как недостойный гринго? – спросила она. – У нас в Маньяне метрическая система мер.
? Привык, ? вздохнул Ольварра. – У меня, знаешь ли, богатая биография. И все мои люди вслед за мной привыкли мерить расстояния в милях, футах и дюймах.
? Но это как бы…
– Перейдём к делу, – сказал Ольварра, и тон его сделался серьёзен. – Мне намекнули, что у тебя и твоих друзей образовались ко мне… э-э-э… нелепые финансовые претензии…
– Не у меня… – прохрипела Агата.
– У кого же?
– У маньянского народа, нещадно вами эксплуатирова… руваемого! И вовсе никакие это не финансовые претензии, а законное требование вернуть награбленное!
– Читали, читали, – поморщился Ольварра. – С детства, как говорится, в самой гуще варимся… Ну, и как ты, в твоём теперешнем положении, сильно, должен заметить, незавидном, потому что жить тебе осталось сущие пустяки, намерена эти требования осуществить?
– На моё место придут эти… мои боевые компаньерос.
– Те-те-те, – сказал дон Фелипе. – а их ещё осталось на белом свете?..
Агата непонимающе уставилась на своего собеседника.
– У меня неплохо налажен сбор нужной мне информации, – сказал Дон. – В Таско это была чья база – ваша? А в Игуале?
Агата попыталась изобразить в глазах непонимание, но глаза разбегались в разные стороны, и дон Фелипе истолковал её реакцию в пользу своей правоты.
– И там, и там умерли люди.
Агата с шумом выдохнула воздух через нос.
– В Акапулько… – сказал Ольварра и посмотрел на неё в упор. – В горах, к северу, на вилле Орезы, бывшего советника по национальной безопасности…
Агата широко зевнула и сказала:
– Что-то спать сильно хочется… Извините. Вы мне, часом, не намешали в виски никакого снотворного?..
– Зачем бы я это сделал? – удивился Дон.
– И вправду, – сказала Агата. – Так что там у этого Орезы-морезы?..
– Убиты восемь человек. По предположениям полиции, семеро из них принадлежали к группировке «Съело Негро»…
– А куда же принадлежал восьмой? – спросила Агата и икнула. – Извиняюсь.
– Вероятно, восьмой был полицейским, – предположил Ольварра, испытывая некоторое раздражение.
– Если бы соотношение было… это самое… наоборот – я бы, может, и поверила… – сказала Агата. – Извиняюсь, я не могла бы пойти поспать? Боюсь, мне сейчас будет плохо…
– Касильдо! – крикнул Дон.
Вошел восстановленный в своих правах главного sicario Касильдо.
– Отведи-ка нашу гостью в её апартаменты. Ей нужно отдохнуть. Да смотри, проверь дверь перед тем,
