Хорошо. Но чего ради я…
– Да вот чего ради!!! – заорал Бурлак и вытащил из кармана тонкую пачку ксерокопий. – Читай, баранья твоя башка с бровями!..
Петров нацепил на нос очки в тонкой золочёной оправе и начал читать. От первой бумажки брови его изогнулись буквой «сигма» и мелко задрожали. От второй бумажки гортань прилипла к языку, и явилась неуместная мысль о том, что взять сейчас пивка или даже того же неаппетитного пульке на пару с коварным Бурлаком было бы, пожалуй, не так и глупо. Третья бумажка два раза выпадала из ослабевших пальцев, и ему приходилось за ней нагибаться под лавку.
Потом он долго откашливался, потому что голос куда-то напрочь пропал. Бурлак с отсутствующим видом качал ногой.
– Недооценил я тебя, Владимир Николаевич, – тоскливо сказал Петров.
– Так у меня работают – кто? Боевые офицеры. А у тебя контингент – кто? Бывшие комсомольцы. Был один, с рожей, который чего-то стоил, так и его, извиняюсь, оприходовали в пригороде…
– Не в пригороде, – сказал Петров, глядя на ровную гладь озера.
– Не в пригороде? А где?
– В горах Сьерра-Мадре.
– Так-так. Конкретнее. Он ездил за девкой?
– За девкой.
– И его встретили соратники этой девки боевые?
– Ну, уж этого я не знаю, кто его там встретил… Может, и соратники. Но скорей всего мелкие горные мафиози, которые эту девку держат, по всей видимости, у себя.
– Где это? Давай координаты.
– Надо ехать в сторону Пуэблы, не доезжая, съехать на шестнадцатую отописту, и на сто двадцать седьмой отметке направо в горы пойдет двухрядка. Внизу там пост, шлагбаум, по двое дежурят. Двухрядка идёт в долину.
– Через горы пути есть?
– Да, там есть несколько троп через перевалы. В принципе, по склонам там везде джунгли, так что можно подойти к самому дому. То есть можно бы было, если бы эти тропы не охранялись. Так что этот вариант отпадает. Дом стоит в глубине долины, у подножия горы – как бишь её – Киуатепетль. В долине около пяти тысяч человек. Две деревни. Козы, овцы. Медные рудники, правда, давно уже заброшенные. Так что наличия каких-либо подземных коммуникаций исключить нельзя. Под ружьём постоянно от пятидесяти до двухсот человек. По дороге ездит патруль на джипе. Что ещё?
– Кто там хефе-то?
– А, хефе. Некто Ольварра. Контрабандист. Контролирует часть северной границы.
? Наркоту возит в Штаты?
? Её.
– Что у него за дом?
– Колониальный стиль, двухэтажный. Внутри – патио, фонтан. Правда, фонтан не работает. Этот Ольварра пару лет назад овдовел, с тех пор дом пришел в запущение. Да, вот что: стоянка для машин не прямо перед крыльцом, а слева за углом, и там дверь, скорее всего, в подвал.
– Вот это уже хорошо. Контакт с кем-нибудь из тамошних есть?
– Есть там один бандит. Я о нём знаю только, что зовут его Касильдо, и он жадный до денег. Очень уважает травку покурить. Серебряков покойник с ним подрался для знакомства и сильно побил. Тот его зауважал после этого. Обещал всяческое содействие. Как потом это случилось с Серебряковым – не представляю…
– Тут и представлять нечего, – усмехнулся Бурлак. – Этот Касильдо знает, что твой Серебряков – русский как бы дипломат?
– Нет, ни он, ни шеф его ничего про это не знают.
– Так-так, – сказал Бурлак.
Странно, подумал Петров, он уже не выглядит пьяным. Притворялся, чтобы бдительность усыпить? Это ему удалось. Все-таки он профессионал.
– Дальше, Авксентьич.
– Да вроде и всё.
– Всё?
– Всё.
– Авксентьич, ты мне мозги-то не сношай, а? Не всё, дорогой. Ты от кого сейчас шёл? Вот и выкладывай всё что знаешь.
– Что именно?
– Они, твои друзья, ведь затеяли что-то?
– Ну, положим, затеяли.
– Ну, давай, давай. Что затеяли?
– Так известно что. Volley fire! – Yes, sir![35]
– Вот, удовлетворённо сказал Бурлак. – А говоришь, всё. Давай, рассказывай подробности: когда, как…
И теперь уже Петров рассказал Бурлаку действительно всё что знал.
? Значит, он точно позвонит, прежде чем пульнуть туда ракетой?
? Конечно. Он же должен прикрыть свою задницу.
– Ладно, – сказал Бурлак, обдумав услышанное. – Мне нужна карта этого района, этой долины, какой- нибудь аэрофотоснимок, что ли, чтобы тропы просматривались…
– Так нет же у меня с собой… – удивлённо сказал Петров – вполне укрощенный и оттого печальный.
– Об этом нашем разговоре ты забудешь, но не прямо сейчас, – продолжал Бурлак – Прямо сейчас ты поедешь в посольство, возьмёшь там карту этого района и езжай… езжай-ка ты к театру Идальго. К тому времени стемнеет, там перед входом толпа. Карту положи в газету, газету возьми в руку – вот так – и прохаживайся взад-вперёд, будто ждешь кого. Газету у тебя из рук возьмут, а ты не оборачивайся, не оборачивайся. Тихо так иди себе куда знаешь – я тебя больше не потревожу.
– А это? – Петров кивнул на опасные бумаги.
– Сожгу, – сказал Бурлак.
– А где гарантии?
– Слово офицера. Советского. Сука буду. Век воли не видать. Чтобы мне сдохнуть.
С этими словами Бурлак приподнял ближнюю к генерал-майору ягодицу и, непонятно что имея в виду, смачно испортил воздух.
Нет, он всё-таки пьян, подумал Петров.
– И смотри, Петров, – сказал Бурлак. – Ежели ты мне какую каверзу учинишь, или к театру не подъедешь, или скажешь кому, о чём мы тут трандели, особенно своим друганам из ЦРУ – себя погублю, а пущу эти бумажки в дело. Мало не покажется.
Они поднялись с лавки и подошли к петровской машине. Петров глянул внутрь, и брови его изогнулись дугой.
– Ну вот, – сказал он плаксивым голосом. – Спёрли. Я же говорил!..
Тут из-за деревьев выехал красный побитый «Фольксваген», за рулём которого сидел неизвестный Петрову человек в чёрных очках, и Бурлак направился к этой машине.
– На выезде стоит здоровый дуб с дуплом, – сказал Бурлак, открыв дверь «фольксвагена». – Твой телефон туда положили. Сунешь руку – нащупаешь. Нам чужого не надо. Только сперва проводки под рулевой колонкой у себя в «хонде» скрути обратно – они у тебя немного разошлись…
– Но зачем?.. это-то зачем понадобилось?..
– Подстраховаться. Я же не был уверен, что нам с тобой удастся договориться. Вдруг тебе бы приспичило выкидывать какие-нибудь фортели?
– Это дёшево и несолидно! – крикнул Петров.
– А не хера подлянки людям устраивать! – ответил Бурлак. – Да еще жён к этому привлекать.
